Учебник "Основы филологии"

Тема 5. HOMO LOGUENS КАК ОБЪЕКТ ФИЛОЛОГИИ

 

5. 1. Антропоцентризм в современной филологии

 

Антропоцентризм (от греч. anthropos – человек) является одним из основных парадигмальных направлений филологии конца XX века. По меткому замечанию Г.А. Золотовой, «суждения об антропоцентрической направленности лингвистики становятся к концу ХХ века чуть ли не общим местом» [Золотова: 107]. Таким образом, реализуется гениальное предвидение Э. Бенвениста: «На основе триады – язык, культура, человеческая личность – могла бы быть создана другая лингвистика» [1974: 45]. И она создается в ХХ веке: разрабатываются новые подходы к изучению языка, формируются новые направления, школы, в центре внимания которых находится человек. «Сейчас человек-хозяин разными путями, в разных концепциях возвращается в науку о языке. Это важнейшая и нелегкая задача – вернуть человека в лингвистику на подобающее ему место» [Золотова: 107]. Такой «человекоориентированный» подход к изучению языковых явлений сближает филологию со множеством других областей знаний, ставя во главу исследований человека как «глубинный центр». В связи с этим в языкознании ХХ века возникают смежные и дочерние области знания: социолингвистика, психолингвистика, антропологическая лингвистика, этнолингвистика, лингвокультурология, прагматика, когнитология и другие.

Вопрос о homo loquens как объекте филологии своими корнями уходит в историю этой науки: человек говорящий уже в Древнем мире выделяется, различается, осмысливается. Он предстает в разных обличьях. Античные филологи видели человека в связи с решением задач установления авторства текста и его понимания. В античной риторике человек стал центральной фигурой, выступающей в двух ролях – оратора и аудитории: «Речь слагается из трех элементов: из самого оратора, из предмета, о котором он говорит, и из лица, к которому он обращается; он-то и есть конечная цель всего (я разумею слушателя)» (Аристотель) [Чувакин 2011: 146].

Фундаментальное значение в придании человеку статуса объекта филологии сыграли работы В. фон Гумбольдта. Развитие филологии как целого и составляющих ее наук и дисциплин от Гумбольдта до середины XX в. проходит под знаком борьбы за обращение филологии к человеку. Приведем одно из суждений В. Гумбольдта: «Язык – это мир, лежащий между миром внешних явлений и внутренним миром человека». Так великий филолог прошлого объяснил причину единства человека и языка [Чувакин 2011: 147].

Американский лингвист первой половины XX в. Э. Сепир сделал следующий шаг в укреплении единства филологии и человека: «В общем и целом ясно, что интерес к языку в последнее время выходит за пределы собственно лингвистических проблем, ...лингвисты должны осознать, какое значение их наука может иметь для интерпретации человеческого поведения в целом» [1993: 204-205]. Российский ученый В.А. Звегинцев (1910–1988), определяет «лингвистику... как науку о коммуникативном поведении человека или, точнее, о деятельности человеческого общения» [1968: 160]. Эти определения фактически дополняют друг друга. В целом же оказывается, что язык и человек неразделимы. В науке о языке возникает новое триединство: человек – язык – коммуникация [Чувакин 2011: 147].

В литературоведении XX в. одной из самых влиятельных фигур является, безусловно, М.М. Бахтин. В цикле его работ о Достоевском содержится следующее суждение: «Человек реально существует в формах «я» и «другого» («ты», «он» или «man»)» [Бахтин 1994: 193]. На этой основе в разные периоды научного творчества М.М. Бахтиным рассматриваются две пары категорий: автор – герой, автор – читатель. В совокупности они оказываются достаточными для признания человека центральным объектом литературоведения. В самом деле: «Жизнь по природе своей диалогична. Жить – значит участвовать в диалоге – вопрошать, внимать, ответствовать, соглашаться и т.п.» [Там же].

Одной из центральных задач современного литературоведения является изучение восприятия литературного произведения читателем (слушателем). Такую задачу ставит перед собой рецептивная эстетика – направление в литературоведении и критике XX–XXI вв. (Р. Ингарден, Х.Р. Яусс, В. Изер и др.). Если текст произведения читателем не изменяется, то смысл зависит от читателя, его «диалога» с автором и текстом. Это направление опирается на идеи герменевтики, психологии, семиотики, ком- муникативистики и других гуманитарных наук, сосредоточивших свои интересы на человеке [Чувакин 2011: 148].

Суть новой научной парадигмы состоит в «воссоединении языка и человека» [Ревзина 1998: 410] и понимании «сущности языка как динамической системы» [Баранов 2001: 4]. Это связано, прежде всего, с тем, что внимание ученых перешло с вопроса о том, как устроен язык, на вопрос как функционирует язык. Таким образом, произошла смена лингвистических приоритетов, которая привела к формированию новой научной парадигмы в современном языкознании.

Принцип антропоцентризма как способ описания и моделирования языка лежит в основе исследований Ю.Н. Караулова. Ученый говорит о «невозможности перехода от «языковой модели мира» на более высокий уровень обобщения – к «концептуальной модели мира» на основе чисто лингвистических приёмов» [Караулов 1987: 44] и что «нельзя познать сам по себе язык, не выйдя за его пределы, не обратившись к его творцу, носителю, пользователю – к человеку, к конкретной языковой личности» [Там же: 7]. Он предложил включить языковую личность в объект лингвистики.

Итак, одной из ключевых тенденций различных гуманитарных исследований последнего времени является антропоцентризм, в соответствии с концепцией которого сформировалось новое видение объекта исследования – «человек – язык» [Баранов 2001: 4], центром всех лингвистических исследований стал человек как «лицо говорящее и пишущее» [Золотова 1988: 13-19]. Homo loguens существует прежде вcего в языке и через язык, более того – язык является «человекообразующим началом» (В. Гумбольдт).

 

5. 2. Личность языковая, личность творческая и личность коммуникативная как базовые понятия филологии, стимулирующие

разработку категории homo loquens

 

Антропоцентрическая лингвистика, рассматривающая язык как важнейшее достояние индивида, делает одним из центральных понятие языковой личности. Общегуманитарный характер термина «личность», ведет к тому, что понятием «языковая личность», помимо лингвистики, оперируют социология, психология и педагогика, а сами лингвистические исследования языковой личности проводятся в рамках междисциплинарных направлений языкознания: лингводидактики, лингвокультурологии, психолингвистики, социолингвистики и т.д.

В монографии «Русский язык и языковая личность» Ю.Н. Караулов дает определение языковой личности, ставшее в современной лингвистике классическим. Под языковой личностью он понимает «совокупность способностей и характеристик человека, обуславливающих создание и восприятие им речевых произведений (текстов), которые различаются: а) степенью структурно-языковой сложности, б) глубиной и точностью отражения действительности, в) определенной целевой направленностью. В этом определении соединены способности человека с особенностями порождаемых им текстов» [Караулов 1989: 3].

«Языковая личность» рассматривается как категория обобщенная, отвлеченная от конкретного исполнителя. Подтверждением этого является следующая мысль Ю.Н. Караулова: «Языковая личность – любой носитель того или иного языка, охарактеризованный на основе анализа произведенных им текстов с точки зрения использования в этих текстах системных средств данного языка для отражения видения ими окружающей действительности (картины мира) и для достижения определенных целей в этом мире» [Караулов 1997: 671].

С несколько иным подходом мы сталкиваемся в монографии В. В. Красных [2002]. Автор вписывает понятие «языковой личности» в процесс коммуникации, и сам этот процесс предстает как взаимодействие двух и более языковых личностей с целью передачи / получения / обмена информацией, т. е. того или иного воздействия на собеседника, необходимого для осуществления совместной деятельности [Красных 2002: 22]. В. В. Красных рассматривает понятия «языковой личности» и «коммуникативной личности», дополняя эту парадигму понятием «речевой личности», не как совпадающие, а как три различных ипостаси участника коммуникационного процесса: языковую личность – как личность, проявляющую себя в речевой деятельности и обладающую определенной совокупностью знаний и представлений, речевую личность – как личность, реализующую себя в коммуникации, выбирающую и осуществляющую ту или иную стратегию или тактику общения, коммуникативную личность – как конкретного участника коммуникативного акта, реально действующего в реальной коммуникации [Красных 2002: 22].

Для раскрытия проблем коммуникации наибольший интерес представляет homo loguens как человек, реализующий себя как личность коммуникативная / homo communicabilis. В теории коммуникации для обозначения субъектов коммуникативного процесса используется понятие «коммуникативная личность». Под коммуникативной личностью мы будем понимать совокупность индивидуальных коммуникативных стратегий и тактик, когнитивных, семиотических, мотивационных предпочтений, сформировавшихся в процессах коммуникации как коммуникативная компетенция индивида. Понятие «коммуникативная личность» шире понятия «языковая личность». Коммуникативная личность имеет свои особенности. Характеристики коммуникативной личности обусловлены совокупностью индивидуальных свойств и особенностей, которые обеспечивают умение выбрать схему передачи информации в конкретной ситуации, адекватно воспринимать информацию. Определяющими параметрами коммуникативной личности являются: мотивационный, когнитивный и функциональный. Вполне понятно, что ряд характеристик языковой и коммуникативной личности пересекаются. Тем не менее, они играют различную роль в формировании личности.

Понятие языковой личности вбирает в себя и языковую личность говорящего (пишущего) и языковую личность читающего (слушающего). Так языковая личность расслаивается с точки зрения функций, выполняемых ею в процессах коммуникации. При этом не имеет значения, что текст может остаться во внутренней речи. Важно другое: под воздействием воспринятого текста слушающий (читающий) изменяет / сохраняет свое поведение, взгляды, осуществляет / не осуществляет какие-то действия, операции, происходят изменения в его эмоциональной сфере. Характер протекания этих процессов изучается теорией языковой личности как одним из направлений в современной лингвистике [Чувакин 2011: 155].

Человек является предметом постоянного интереса не только языкознания, но и литературоведения. В центре художественного исследования в литературе находится человек. Недаром именно персонаж есть главная фигура художественного мира словесно-художественного произведения, субъект действия; именно с персонажем, если вспомнить М.М. Бахтина, автор ведет свой незавершимый диалог.

С точки зрения поиска общих интересов лингвистики и литературоведения, ключевую роль играет творческая личность человека. Творческая личность – это совокупность способностей и характеристик человека, обусловливающих самостоятельное создание и восприятие им художественной реальности. Понятие творческой личности покрывает творческую личность автора и творческую личность читателя.

Автор и читатель являются создателями художественной реальности. Различие между ними состоит «только» в том, что один из них, автор, создает реальность оригинальную (от. лат. originalis – первоначальный), а другой, читатель, пересоздает ее.

Тот факт, что писатель есть творческая личность, является общепризнанным. Однако функция «быть творческой личностью» принадлежит и читателю. Задача читателя состоит не только в восприятии и понимании текста; такова функция любого слушающего (читающего). Читатель литературно-художественного произведения пересоздает художественную реальность. Пересозданная реальность может быть облечена в форму высказывания, пересказа, сочинения, устного рассказа, нового литературно-художественного произведения, например по мотивам, по сюжету и др. В процессе пересоздания идет поиск смысла произведения [Чувакин 2011: 156-157].

Таким образом, феномен Homo Loquens складывается из трех составляющих: личность языковая, личность речевая и личность коммуникативная. Языковая личность – личность, проявляющая себя в речевой деятельности, обладающая определенной совокупностью знаний и представлений; соотносима с языком как феноменом и сознанием как феноменом. Речевая личность – личность, реализующая себя в коммуникации, выбирающая и осуществляющая ту или иную стратегию и тактику общения, выбирающая и использующая тот или иной репертуар средств, как собственно лингвистических, так и экстралингвистических; соотносима с языком как способностью и интеллектом как способностью. Коммуникативная личность – конкретный участник конкретного коммуникативного акта, реально действующий в реальной коммуникации; соотносима с языком как процессом и мышлением как процессом.

Интерес к «человеку говорящему», к изучению отражения в речевой деятельности индивида всей совокупности его социальных и психологических характеристик можно назвать ведущим принципом современного языкознания. С точки зрения современной лингвистики (художественного) текста (учитывающей психолингвистические аспекты порождения и восприятия текста), «текст есть продукт, порожденный языковой личностью и адресованный языковой личности» [Степанов 2002: 158].

 

5.3. Аспекты изучения homo loquens в филологических науках

 

В современной филологии еще не сложилась общефилологическая научная дисциплина, предметом изучения которой является homo loquens как объект филологии. Изучение homo loquens как объекта филологии ведется в русле ряда научных дисциплин, которые сопрягаются с лингвистикой и литературоведением.

Homo Loquens как объект психолингвистики и социолингвистики. Языковая личность предстает в совокупности индивидуальных и неиндивидуальных, обусловленных социально черт, и поэтому антропоцентрическая лингвистика неразрывно связана с психо- и социолингвистикой.

Психолингвистика исследует человека говорящего: механизмы речи, взаимосвязи речевой деятельности и психических процессов. К числу наиболее интенсивно развивающихся частных психолингвистик следует отнести социальную психолингвистику. Ее возникновение связано, во-первых, со стремлением психолингвистов преодолеть «абстрактный психологизм» и обратиться к «человеку говорящему» (языковой личности) в конкретной коммуникативной ситуации, а во-вторых, с наблюдаемым в последнее десятилетие «дискурсивным переворотом» в гуманитарных науках [см.: Электронный ресурс: http: //zyrtel.narod.ru/print/3_agressia_poln_print.htm].

Центральная область наблюдений социальной психолингвистики – сфера повседневной межличностной коммуникации языковых личностей. Именно здесь, в огромном речевом континууме, происходит самореализация языковой личности. Перефразируя известное высказывание Ю.Н. Караулова «за каждым текстом стоит языковая личность, владеющая системой языка» [6], можно сказать, что за каждой языковой личностью стоит множество производимых ею текстов (дискурсов). Одной из наиболее важных задач, стоящих перед социальной психолингвистикой, становится создание типологии языковых личностей, построенной на основе выявленных отличий в речевом мышлении, особенностях речевого поведения и т. п.

Социокультурная модель коммуникации основывается на идее, что эффект массовой коммуникации зависит от социального взаимодействия между членами данной группы людей. В отличие от порождающей лингвистики, представленной, например, в работах Н. Хомского [Хомский 1972: 9], социолингвистика имеет дело не с идеальным носителем языка, порождающим только правильные высказывания на данном языке, а с реальными людьми, которые в своей речи могут нарушать нормы, ошибаться, смешивать разные языковые стили и т. п. Важно понять, чем объясняются все подобные особенности реального использования языка.

Homo Loquens как объект филологической герменевтики и дискурса. Филологическая герменевтика изучает процессы понимания текста. «Понимание, – пишет Г.И. Богин, – приводит к овладению «сутью дела»«. Ученый утверждает, что «конечная социальная цель филологической герменевтики – помочь коммуникации людей <...>, преодолеть непонимание человека человеком» (Богин Г.И. Обретение способности понимать. Введение в герменевтику [Размещено на образовательном портале auditorium.ru]).

Одним из основных понятий современной антропологически ориентированной лингвистики является понятие дискурса (ср.: англ. discourse – ораторствовать; рассуждать; излагать в форме речи и франц. discours – речь), трактуемого как социокультурное пространство, речевая деятельность индивидов внутри которого протекает в виде текстов. Основным объектом этого направления является homo loquens и его языковые компетенции, от уровня развития которых в значительной степени зависят профессиональная и социальная успешность человека в современном глобализирующемся мире.

Если традиционно текст изучается отвлеченно от говорящего (пишущего) и слушающего (читающего), от ситуации, в которой имеет место создание и восприятие текста, т.е. изучается «сам по себе», то анализ дискурса предполагает рассмотрение текста в отношении к ситуации его создания и восприятия, говорящему (пишущему) и слушающему (читающему), к целям и задачам коммуникации, к другим текстам, к «миру» и, разумеется, к языку. Таким образом, первостепенное значение имеют участники акта коммуникации, их способности к говорению (письму) / слушанию (чтению), психологические и социальные характеристики, деятельность и т.д. При учете всей совокупности данных моментов текст может быть истолкован адекватно [Чувакин 2011: 160].

Homo Loquens как объект когнитивной лингвистики и лингвокультурологии. Когнитивная направленность стала еще одной ключевой тенденцией современной научной парадигмы, ведь языковые формы взаимодействия человека с миром нельзя изучать, не прибегая к особенностям когнитивной деятельности человека. Когнитивная лингвистика как раз синтезирует различные подходы, позволяющие исследовать проблему «Язык и человек» сразу в нескольких аспектах, исходя из того, что «язык осуществляет членение, упорядочение окружающей действительности, производит выделение, обобщение, классификацию наблюдаемых явлений и тем самым оказывается средством познания мира» [Зубкова 2003: 449].

В современных лингвистических исследованиях большое внимание уделяется когнитивной деятельности человека, язык и речь рассматриваются через призму знания и сознания говорящих. Лингвокультурология – на сегодняшний день, пожалуй, самое молодое ответвление этнолингвистики. В задачи этой научной дисциплины входит изучение и описание взаимоотношений языка и культуры, языка и этноса, языка и народного менталитета, она создана, по прогнозу Э. Бенвениста, «на основе триады – язык, культура, человеческая личность» [1974: 45] и представляет лингвокультуру как линзу, через которую исследователь может увидеть материальную и духовную самобытность этноса. Основу категориального аппарата лингвокультурологии составляют понятия языковой личности и концепта.

Homo loquens как объект прагмалингвистики. Языкознание начало принимать на вооружение принципы и процедуры прагматического анализа в 60-х–70-х гг. ХХ в. Рядом с лингвистической семантикой стала формироваться прагматика с её явно деятельностным подходом к языку. А прагматический поворот означал, что теперь в центре внимания оказывается живой язык в действии, во всём многообразии его функций и социально-функциональных вариантов. Абстрактный, идеальный говорящий должен был уступить своё место конкретному, реальному говорящему, осуществляющему свою деятельность общения каждый раз в новой обстановке, в новом коммуникативно-прагматическом пространстве.

Прагмалингвистику часто определяют коротко как дисциплину, стремящуюся описывать язык не в его внутренней, имманентной структуре, а в его употреблении человеком. Прагматика заново открывает для языкознания основные принципы общей теории деятельности и принципы теории общения (коммуникации). Она сосредоточивает своё внимание на том, как происходит, выражаясь словами Э. Бенвениста, «присвоение» языка человеком в конкретных коммуникативных актах. Краеугольным камнем новой прагматики послужила теория речевых актов.

В. В. Богданов предмет лингвистической прагматики видит в условиях использования языка коммуникантами в актах речевого общения.

В понимании Н. Д. Арутюновой, изложенном в «Лингвистическом энциклопедическом словаре» (1990; переиздание 1998), в круг проблем, изучаемых в прагматике, включаются те, которые связаны: (1) с говорящим субъектом, (2) с его адресатом, (3) с взаимодействием говорящего и адресата, (4) с ситуацией общения. Н.Д. Арутюнова отмечает близость прагматики к общей теории деятельности, психолингвистике, автоматической обработке текста и другим разделам прикладной лингвистики, логике оценок, теории аргументации, теории дискурса, риторике и стилистике.

По мнению И.П. Сусова, в речевом общении как основном виде языкового общения контактируют в принципе два субъекта со своими коммуникативными ролями. Между ними распределяются две основные роли – Говорящий и Слушающий. В текстовом общении им соответствуют тоже две коммуникативные роли – Пишущий и Читающий. В более общем плане это роли Отправителя сообщения (адресанта) и Получателя сообщения (адресата, реципиента). Именно Говорящий в своём произносительном акте создаёт в качестве продукта тот объект, который адресован другому субъекту – Слушающему и который опосредствует их общение, будучи носителем смысловой информации. Это высказывание.

Высказывание – это уже не лексико-грамматический, а прагматический феномен. В него Говорящим заложено определённое коммуникативное намерение (интенция). Слушающий должен не только воспринять высказывание, но и осуществить его смысловую интерпретацию (обработку, как выражаются в компьютерной лингвистике), раскрыть заложенную говорящим в высказывание субъективную авторскую интенцию. Значение предложения как конструктивной синтаксической единицы служит лишь одним из ключей к успешной смысловой интерпретации высказывания, другие же ключи обнаруживаются в контексте.

Создавая высказывание, Говорящий тем самым творит вокруг себя коммуникативно-прагматическое пространство. Творцом коммуникативно-прагматического поля, субъектом деятельности по его формированию выступает субъект речевого акта, т.е. Говорящий. Он организует поле с позиций эгоцентризма. Слушающий относится им к ближней периферии поля.

Таким образом, прагматика является самостоятельной междисциплинарной областью знания, тесно примыкающей к лингвистике.

Формирование особой дисциплины – речеведения, предметом которой становится речь как один из компонентов деятельности человека, является естественным воплощением антропоцентризма современной лингвистики (Т.В. Шмелёва, М.Н. Кожина, В.А. Мишланов и др.). При этом становится закономерным оперирование понятием текста – единицы, непосредственно соотнесённой с экстралингвистическим контекстом речепорождения. Текст, как известно, изучается во многих направлениях лингвистики: в функциональной стилистике, психолингвистике, социолингвистике, «грамматике текста» и др.

Одна из важнейших характеристик текста с точки зрения функционирования в социальной реальности – его жанр. Жанроведение – относительно молодое, но уже весьма популярное направление – является «ядерной» дисциплиной в рамках речеведения. Существует множество подходов к определению жанра речи, в том числе психолингвистический, где жанр понимается как фрейм сознания языковой личности, влияющий на развёртывание мысли в слово [Баранов 1997; Седов 2007 и др.], функционально-стилистический, в котором жанр есть «относительно устойчивая форма духовной социокультурной деятельности на ступени ее объективации посредством речевых действий в тексте» [Салимовский 2002: 31], социо-прагматический, где жанр речи трактуется в виде «вербально-знакового оформления типических ситуаций социального взаимодействия людей» [Седов 2007: 8].

Отличительной чертой концепции М.М.Бахтина о речевых жанрах является ярко выраженный социолингвистический подход к изучаемому объекту. Ученый исследует не просто жанровую форму высказываний в ходе реплицирования, не просто речевые действия говорящих, но речевое общение в процессе деятельности людей как социокультурное явление, как взаимодействие общающихся (а не только воздействие говорящего на слушающего) со всеми вытекающими отсюда последствиями. В этом, кстати, концепция М.М. Бахтина отличается от теории речевых актов.

Литературоведению интересен homo loquens как предмет художественного исследования, во-первых, и как субъект литературно-художественной коммуникации (автор – читатель), во-вторых. Литературе интересен человек в моменты его психического напряжения. Функции автора и читателя человек выполняет точно так же, в моменты своего психического напряжения. В ином случае созданное произведение не будет художественным, а художественное произведение читатель перескажет как обычную житейскую историю, никак не связанную со сферой эстетического восприятия [Чувакин 2011: 161].

Теория коммуникации как интегративная филологическая дисциплина. Обобщающим научным направлением, изучающим homo 1оquens как объект филологии, является филологическая теория коммуникации. Теория коммуникации как гуманитарная научная дисциплина изучает процессы передачи информации в обществе, осуществляемые посредством любых знаковых систем (естественный язык, оптические, слуховые, тактильные знаки, языки танца, театра, кино и др.) взаимодействия людей. Интересы филологической теории коммуникации сосредоточены на коммуникативной деятельности человека посредством текста на естественном языке [Чувакин 2011: 160].

Homo loquens как субъект коммуникации. Основным субъектом коммуникации является человек говорящий, предстающий как совокупность личностных феноменов и обладающий набором когнитивных совокупностей, которые значительно влияют на коммуникацию. Человек говорящий есть личность, одним из видов деятельности которой является речевая деятельность. Коммуникативная личность – конкретный участник конкретного коммуникативного акта, реально действующий в реальной коммуникации.

Когнитивный аспект коммуникативного акта формирует пресуппозиция, которая есть зона пересечения индивидуальных когнитивных пространств коммуникантов, актуальная «здесь и сейчас». И наконец, речь как продукт непосредственного речепроизводства представляет собственно лингвистический аспект коммуникативного акта.

Филологическая герменевтика, анализ дискурса, филологическая теория коммуникации, вместе с гуманитарной семиотикой и теорией текста, служат интеграции филологических наук и дисциплин в их связях с другими гуманитарными науками и дисциплинами.

Соответственно современная лингвистика и литературоведение оказываются тесно связанными с психологией, социологией, когнитивными (лат. cognitio – знание, познание) и коммуникативными науками [Чувакин 2011: 161].

Текст и homo loquens. Homo loquens предстает в коммуникативном акте в раздвоенном виде – как говорящий или как слушающий (иначе коммуниканты). Фундаментальным признаком homo loquens и соответственно говорящего и слушающего является активность в акте коммуникативной деятельности. Задачи адресата и адресанта в процессе коммуникации А.И. Новиков определяет так: задачи эти (когнитивные и коммуникативные) различаются разными акцентами: «если автор решает преимущественно коммуникативную задачу, то адресат решает преимущественно когнитивную задачу» [Новиков 2003: 98]. Признак активности определяется двумя факторами: субъектно-субъектным характером коммуникативной деятельности, что проистекает из субъектной природы человека [Чувакин 1995: 10], и коммуникативной природой когнитивных свойств человека. Homo Loquens, обладая когнитивной базой знаний, оперирует ими исходя из необходимости решения тех или иных коммуникативных задач. Ср.: «при всезнании отпадает и нужда в коммуникации» [Дэвидсон 1986: 109].

Значимость для текста характеристик говорящего и слушающего традиционно описывается раздельно: в терминах языковой личности, образа автора и образа читателя, образа ритора и образа аудитории и др. Они сопрягаются в категории текстовой личности Homo Loquens. Она и есть тот фокус, в котором сходятся все грани коммуникативности текста. Категория текстовой личности репрезентируется в тексте в двуединстве субкатегорий – текстовой личности говорящего и текстовой личности слушающего.