Лекция 8. Летописание зрелого средневековья (XI-XV вв.)

 

Лекция 8

Летописание зрелого средневековья (XI-XV вв.)

План

1.   Общая характеристика развития арабского летописания после ат-Табари и аль-Масуди.

2.   «Секуляризация» историографии: переход фиксации политической истории в руки чиновников и придворных.

3.   Сохранение позиций ученых и традиционалистского подхода к истории в биографической литературе.

4.   Истории религий и философских учений.

5.   Возрождение жанра всеобщей хроники как результат синтеза политических анналов и биографических трудов.

6.   Теория исторического процесса Абд ар-Рахмана ибн Халдуна (1332-1406).

I

Распад халифата на отдельные, фактически независимые области с самостоятельными династиями правителей, повело к развитию местных исторических традиций. Появляются в большом количестве истории отдельных областей халифата и городов. История Египта под управлением Тулунидов выработала свою самостоятельную традицию и сохранила ее и дальше. Также обособилась и историография Запада и Андалусии (Испании). Возникают новые виды исторической литературы, старые расширяются и углубляются. По аналогии со сборниками биографий знатоков преданий о пророке, объединяются в сборники биографии представителей различных наук. К XI в. развились уже все виды исторических произведений.

Нашествие монголов отразилось в сочинении Ибн ал-Асира и у историка последнего хорезмшаха, ан-Несеви, лично участвовавшего в борьбе с завоевателями. Еще позже нужно отметить Ибн Халдуна (ум. 1406 г.), автора важной во многих частях всемирной истории и знаменитого историко-философского введения к ней, где он изложил свои взгляды на исторический процесс, и, наконец, Ибн Арабшаха, историка жизни и походов Тимура (ум. 1450 г.). Крупных историков XIII-XV вв. значительно больше, но они или мало исследованы, или не вносят чего-либо нового для характеристики очерченных направлений, или же имеют местное значение, касаясь более западных областей, почему и представляют для нас, в данном случае, меньший интерес.

II

При дворах отдельных правителей появляются сочинения, посвященные истории их царствования (ал-Утби при Газневидах, ум. 1036 г.) или их государства (ал-Бируни, ум. 1048 г., при хорезмшахах). Возникает история религий, всеобщая (Ибн Хазм, ум. 1064 г.) или отдельных сект и чужеземных верований, как у ал-Бируни, отличающаяся поразительным беспристрастием. Также при местных дворах продолжает развиваться всемирная история и общая история халифата. Появляются многотомные труды (ас-Саалиби, ок. 1021 г., при Газневидах; Ибн Мискавейх, ум. 1030 г., при Буидах в Рее), основанные для начального периода, до X в., на хронике ат-Табари, которая в предыдущем и XI в. вызвала несколько переработок, сокращений, продолжений и один перевод на персидский язык. Появляются сочинения историков-чиновников, использующих государственные архивы и приводящих подлинные документы. Эти чиновники ставят практические задачи для истории – служить руководством для государственного деятеля (Ибн Мискавейх, Хилаль ас-Саби, ум. 1056 г.). Создаются (еще с X в.) «Истории везирей» (ас-Сули, ал-Джахшияри, ум. 942; Хилаль ас-Саби), дающие много ценного материала для культурной истории халифата и его государственных установлений.

III

Наряду с общими существовало большое количество местных, династийных и биографических хроник, авторами которых часто были те же составители общих хроник. В Иране и в Ираке арабская культура, почти подавленная в результате монгольского завоевания, смогла дать, помимо утраченной истории Аббасидов Тадж ад-Дина ибн ас-Саи (ум. в 1275 г.), всего лишь несколько небольших хроник и компендиев (например, компендий Ибн ат-Тиктаки). Впрочем, еще до этого центр арабской историографии переместился в Сирию, где выдвижение династий Зенгидов и Айюбидов дало толчок к составлению ряда хроник. Среди подвизавшихся на этом поприще был Имад ад-Дин ал-Исфахани (ум. в 1201 г.), один из последних представителей персидской и иракской школ рифмованной прозы. Но сирийцы, отдав предпочтение более простой и естественной прозе, отвергли этот витиеватый стиль, что принесло большую пользу последующей арабской историографии. Так, биографические труды Баха ад-Дина ибн Шаддада (ум. в 1234 г.) и Абу Шамы (ум. в 1267 г.) стоят намного выше аналогичных сочинений Имад ад-Дина.

Однако время от времени снова появляются хроники, написанные витиеватым стилем, а египетский секретарь Ибн Абд аз-Захир (ум. в 1293 г.) даже сделал это модным, составив в стихах хронику правления султана Байбарса. Появление таких трудов, а также употребление саджа в хронике стилиста Бадр ад-Дина ибн Хабиба (ум. в 1377 г.), по-видимому, нельзя объяснить внешними влияниями. Но знаменитая биография Тимура в рифмованной прозе, на этот раз порочащая, дамаскинца Ибн Арабшаха (ум. в 1450 г.), несомненно, испытала влияние современных ей персидских сочинений. С другой стороны, риторическая история династии Фатимидов йеменского даи Имад ад-Дина Идриса ибн ал-Хасана (ум. в 1467 г.) Уйун ал-ахбар читается с любопытством, как запоздалое эхо сасанидской традиции.

Покровительство, которым историография пользовалась при Айюбидах, оказывали ей и сменившие их мамлюки. Дамаск и в меньшей степени Алеппо оставались очагами живой традиции, которая, хотя и была до некоторой степени связана с каирской, все же сохраняла известную самобытность, особенно в области биографии. Уже в последнее столетие правления мамлюков возникла специфически египетская историческая школа, которая, дав замечательную плеяду историков, внезапно пришла в упадок. Эта плеяда начинается с плодовитого Таки ад-Дина ал-Макризи (ум. в 1442 г.) и его соперника ал-Айни (ум. в 855/1451 г.); ее продолжает ученик ал-Макризи Абу-л-Махасин ибн Тагри Бирди (ум. в 1469 г.) и его соперник Али ибн Дауд ал-Джаухари (ум. в 1494-95 г.), затем – Шамс ад-Дин ас-Сахави (ум. в 1497 г.) и, наконец, всеобъемлющий Джалал ад-Дин ас-Суйути (ум. в 1505 г.) и его ученик Ибн Ийас (ум. около 1524 г.). Представитель следующего поколения Ахмад ибн Зунбул (ум. после 1544 г.), автор хроники об османском завоевании, придерживался уже иной традиции. Хотя они все разделяют многие недостатки ранних авторов политических анналов, но чередование между ними ученых и придворных способствовало выработке более широких взглядов и оценок, и они отнюдь не были только панегиристами. Отличительной особенностью их трудов является исключительный интерес к Египту в такой степени, что они даже в общих хрониках ограничивались узкоегипетскими рамками. Самый выдающийся среди них – ал-Макризи, но не столько точностью (она небезупречна), сколько своим трудолюбием, широтой интересов, а также уделяемым им вниманием к сугубо социальным и демографическим аспектам истории.

Сочинения других провинциальных хронистов отличаются от указанных главным образом объемом, а не методом или индивидуальными особенностями. Такие труды из Йемена, как сочинения Ибн Ваххаса ал-Хазраджи (ум. в 812/1409 г.) или Ибн ад-Дайба (ум. в. 1537 г.), по материалу очень сходны с египетскими хрониками, хотя рамки их более ограниченны. То же самое можно сказать и о местных и династийных хрониках, написанных в Магрибе и Испании. Некоторые авторы этих работ, в частности Абд ал-Вахид ал-Марракуши в VII/ХIII в. или Ибн Абу Зар в XIV в., по своим материалам или по методу изложения, быть может, поднимались выше других западных хронистов, но лишь один из них – гранадский везир Лисан ад-Дин ибн ал-Хатиб (ум. в 1374 г.) – выделяется виртуозностью, доходящей до гениальности. Впрочем, в отношении критики исторического материала с ним равнялся, если даже не превосходил, его современник Ибн Изари, насколько об этом можно судить по их сохранившимся трудам.

Несмотря на такое интенсивное развитие политической истории, истинный гений арабской историографии проявил себя скорее в биографии, чем в хронике. Как мы видели, соединение биографии с политическими анналами, как общими, так и местными, было почти всеобщим явлением среди арабских историков этого периода; но нам еще остается рассмотреть тот обширный круг литературы, который определенно не имел отношения к политической биографии.

В течение первой половины XIII в. тенденции к специализации, характерные для предыдущего периода, достигли высшей точки в ряде важнейших биографических сводов, имеющих особую ценность. Шесть веков арабской литературы охвачены в Иршад ал-ариб грека Йакута ар-Руми (ум. в 1229 г.). Полная картина деятельности мусульман первых веков в области естествознания и медицины отражена в словарях египтянина Ибн ал-Кифти (ум. в 1248 г.) и дамаскинца Ибн Абу Усайбии (ум. в 1270 г.). Региональная биографическая «история» продолжена в истории Алеппо судьи Камал ад-Дина ибн ал-Адима (ум. в 1262 г.), в истории Гранады Ибн ал-Хатиба и в других сводах, обычно дополняющих ранние труды. Существовали также обычные табакат законоведов и других категорий людей и исследования о старине, примером которых служит «Словарь сподвижников» (Усд ал-габа) историка Ибн ал-Асира.

Наряду с такими специализированными трудами возникли и развивались, особенно в Сирии, два новых типа исчерпывающего биографического словаря. Создателем первого был Ибн Халликан (ум. в 1282 г.), труд которого вкусом и тщательностью в подаче материала оправдывает свою высокую репутацию. Даже при наличии дополнения Ибн Шакира ал-Кутуби (ум. в 1363 г.) труд Ибн Халликана по широте охвата материала и по объему намного превзойден словарем Халила ибн Айбака ас-Сафади (ум. в 1363 г.), объем которого до сих пор создает препятствие к его изданию. Словарь ас-Сафади в свою очередь был дополнен историком Абу-л-Махасином ибн Тагри Бирди в труде ал-Манхал ас-сафи. Второй тип биографического словаря был также широко распространен, но в пределах ограниченного периода. Метод его следует, вероятно, поставить в связь с общей хроникой аз-Захаби, в которой весь биографический материал расположен по десятилетиям вплоть до конца VII в. и может быть выделен из самой хроники как самостоятельный труд. Идею расположения материала no-столетиям можно проследить у ал-Бирзали (ум. в 1339 г.), современника аз-Захаби. В Дурар ал-камина Ибн Хаджара ал-Аскалани (ум. в 1449 г.) окончательно утверждена новая система расположения материала: имена всех выдающихся мужчин и женщин XIV в. в словарь включаются в алфавитном порядке, причем основной принцип системы некролога сохраняется в том, что каждого человека относят к тому столетию, в котором он умер. Подобный же словарь для XV в. был составлен учеником Ибн Хаджара, упомянутым ас-Сахави (ум. в 1497 г.), под названием «Ад-Дау ал-лами», a следующие поколения довели эту серию до XVIII в.

IV

В XI-XIII вв. создаются большие истории городов, как продолжение прежней традиции, в большинстве своем дающие только историю ученых и знаменитостей данного города. История Багдада в 14 томах была написана ал-Хатибом ал-Багдади (ум. 1071 г.), история Дамаска Ибн Асакира (ум. 1176 г.) состояла из 80 томов. В Средней Азии была составлена ас-Самани (ум. 1167 г.) «Книга генеалогических имен», дающая богатый географический и исторический материал по Средней Азии. Главные города Средней Азии и Хорасана также создали свои местные истории. Имад-ад-дином ал-Исфахани (ум. 1201 г.) была переведена с персидского и продолжена «История Сельджуков», борьба Салах-ад-дина (Саладина) с крестоносцами отразилась в нескольких сочинениях. В XIII в. возникает большая история крупнейшего из поздних историков, Ибн ал-Асира (ум. 1239 г.), вновь переработавшего ат-Табари и использовавшего для позднейшего периода ряд историков, до нас не дошедших.

История религии и философии в XII в. представлена трудом хорасанского автора аш-Шахрастани (ум. 1153 г.), давшего отчётливое и беспристрастное изложение различных, известных ему, религиозных и философских учений. Созданные в предыдущие века, важные в культурно-историческом отношении, истории судей, врачей, ученых, философов и литераторов сводятся в удобные для пользования словари (Ибн ал-Кифти, ум. 1248 г.; Ибн Халликан, ум. 1282 г., с его продолжателями следующих веков; Якут, ум. 1229 г.).

V

Наиболее характерная черта, знаменующая начало нового периода в анналистике, – это возрождение жанра всеобщей хроники, начинающейся с сотворения мира, или преимущественно общей хроники, начинающейся с возникновения ислама. Вновь восторжествовал более старый и более общечеловеческий взгляд на историю, как на анналы мусульманской общины, хотя новых изысканий по истории первых веков ислама не проводится. Кроме того, точка зрения ученого проявляет себя в стремлении объединить политические и биографические анналы, как это действительно уже было сделано в некоторых ранних местных хрониках, таких, как хроника Дамаска Ибн ал-Каланиси (ум. в 1160 г.). Соотношение обоих этих элементов, конечно, меняется в зависимости от интересов автора; в некоторых хрониках – Ибн ал-Джаузи, аз-Захаби, Ибн Дукмака и др. – некрологические заметки настолько заслоняют политические события, что сообщения о них часто сводятся к отрывочным фразам, но в знаменитом «Аль-камиль фи-т-тарих» (Совершенный в истории) Изз ад-Дина ибн-ал-Асира (ум. в 1233 г.) соотношение обратное. Хроника эта замечательна также попыткой автора дать менее статичное изложение истории, группируя события по эпизодам в рамках погодной записи. Хотя при внимательной проверке выявлены известные недостатки в обращении автора с материалом, но благодаря изяществу и живости изложения этот труд почти сразу приобрел известность и стал признанным источником для последующих компиляторов.

По всей вероятности, можно предполагать, что источником этого широкого взгляда на историю была отчасти вновь ожившая идея единого халифата. Но поданному однажды примеру подражала, даже слишком, целая вереница последующих хронистов, большинство которых – Ибн Васил, Сибт ибн ал-Джаузи, Бар Эбрей, Абу-л-Фида, Байбарс ал-Мансури, Ибн Касир, ал-Йафии и другие – сильно зависит от Ибн ал-Асира, хотя и дополняет свои заимствования местным и более поздним материалом. Более самостоятельны анналы египетского энциклопедиста Шихаб ад-Дина ан-Нувайри (ум. в 1332 г.) и Ибн ал-Фурата (ум. в 1405 г.), а работа христианина Джирджиса ал-Макина (ум. в 1273 г.) во многом обязана Евтихию. Все-таки наиболее интересные труды с точки зрения историографии среди этих позднейших общих историй на арабском языке созданы в Испании и Магрибе.

Покровительство, которым историография пользовалась при Айюбидах, оказывали ей и сменившие их мамлюки. Дамаск и в меньшей степени Алеппо оставались очагами живой традиции, которая, хотя и была до некоторой степени связана с каирской, все же сохраняла известную самобытность, особенно в области биографии. Уже в последнее столетие правления мамлюков возникла специфически египетская историческая школа, которая, дав замечательную плеяду историков, внезапно пришла в упадок. Эта плеяда начинается с плодовитого Таки ад-Дина ал-Макризи (ум. в 1442 г.) и его соперника ал-Айни (ум. в 1451 г.); ее продолжает ученик ал-Макризи Абу-л-Махасин ибн Тагри Бирди (ум. в 1469 г.) и его соперник Али ибн Дауд ал-Джаухари (ум. в 1494-95 г.), затем – Шамс ад-Дин ас-Сахави (ум. в 1497 г.) и, наконец, всеобъемлющий Джалал ад-Дин ас-Суйути (ум. в 1505 г.) и его ученик Ибн Ийас (ум. около 1524 г.). Представитель следующего поколения Ахмад ибн Зунбул (ум. после 1544 г.), автор хроники об османском завоевании, придерживался уже иной традиции. Хотя они все разделяют многие недостатки ранних авторов политических анналов, но чередование между ними ученых и придворных способствовало выработке более широких взглядов и оценок, и они отнюдь не были только панегиристами. Отличительной особенностью их трудов является исключительный интерес к Египту в такой степени, что они даже в общих хрониках ограничивались узкоегипетскими рамками. Самый выдающийся среди них – ал-Макризи, но не столько точностью (она небезупречна), сколько своим трудолюбием, широтой интересов, а также уделяемым им вниманием к сугубо социальным и демографическим аспектам истории.

VI

По сравнению со своими восточными современниками у западных авторов часто более широкий взгляд на историю и меньшая пристрастность в восприятии фактов. От многочисленных исторических трудов Ибн Саида ал-Магриби (ум. в 1274 г.) – неутомимого путешественника и исследователя, сумевшего даже добиться аудиенции у грозного Хулагу, – сохранились лишь фрагменты; но они все же свидетельствуют, что его труды основывались на многочисленных и точных списках многих ранних сочинений. Здесь мы не можем охарактеризовать в должной мере всемирно известную историю Абд ар-Рахмана ибн Халдуна (ум. в 1406 г.). Как автор хроники Ибн Халдун иногда вызывает чувство разочарования; однако как о философе истории о нем, несомненно, последнее слово еще не сказано, хотя написано уже много. С точки зрения мусульманской историографии нерешенной проблемой остается тот факт, что нет никакого указания хотя бы на изучение, не говоря уже о применении кем-либо из преемников Ибн Халдуна выдвинутых им положений. А это в то время, когда в последующие столетия существовала блестящая школа историков в Египте и весьма развитая историография в Турции, где перевод Мукаддимы был сделан в XVIII вв.

Наиболее известное произведение Ибн Халдуна «Китаб аль-ибар» (Книга примеров). Введение к этой книге получило название «Мукаддима» и часто рассматривается как отдельный трактат. Этот энциклопедический труд знакомит читателя с культурой средневековых арабов, а также рассказывает различные сведения о нашей планете. На страницах «Мукаддимы» можно найти информацию о появлении многих государств и их исчезновении, о ремеслах и земледелии, о законах и налогах и не только об этом. Прежде всего эта работа содержит сведения социально-экономического и политического характера. Именно в ней Ибн Халдун сформулировал свою выдающуюся социологическую теорию.

В «Мукаддима» философ излагает ряд принципов, от которых, по его мнению, зависит расцвет династий, государств и даже цивилизаций. Он рассматривает эти процессы в непрерывной взаимосвязи с уровнем благополучия простого народа. С его точки зрения, справедливость во все времена была ключевым фактором политического успеха.

Важно отметить что Ибн Халдун жил в эпоху зарождающегося упадка мусульманской цивилизации. Во многом благодаря этому ученый изучал общественные закономерности, желая докопаться до подлинных причин исламского декаданса.

В своей работе Ибн Халдун придерживался прежде всего научных методов. Уважая Коран и другие источники Ислама, мыслитель утверждал, что в них содержатся только базовые принципы общественного управления и развития. В свою очередь эти положения должны быть разработаны мусульманскими мыслителями с учетом исторических реалий.

Как социолог Ибн Халдун опередил свое время. Осмысление его философии продолжается и в наше время. Остается только надеяться, что описанная им модель справедливого и гуманного государства получит материальное воплощение.