Лекция 9. Арабо-мусульманские источники османской эпохи (XVI-XIX вв.)

 

Лекция 9

АРАБО-МУСУЛЬМАНСКИЕ ИСТОЧНИКИ ОСМАНСКОЙ ЭПОХИ (XVI-XIX ВВ.)

План

1.      Военно-политические и культурные перемены в арабском мире после османского завоевания.

2.      Абд-ар-Рахман аль-Джабарти (1754-1826), его роль в политической жизни Египта.

3.      Сочинения правительственных чиновников и дипломатов османской или шерифской службы.

4.      Генеалогические своды и жизнеописания в позднесредневековой арабской традиции.

5.      Наследие мусульманских географов позднего арабского средневековья.

6.      Документальные материалы. Структура и принципы организации арабских архивных фондов по XVI-XVIII вв.

I

Первая четверть XV в. ознаменовалась изменениями в расстановке политических сил почти на всем пространстве мусульманского мира. Турки-османы установили своё господство над Западной Азией и Северной Африкой до границ Марокко; новая династия Шарифов повела в Марокко наступление против испанского и португальского ига; негритянские области по р. Нигер в правление Сонгаи получили более отчетливый мусульманский тип государственной организации. Эти изменения сопровождались перегруппировкой и переориентировкой в области культуры, что оставило свой след на всех видах литературы и особенно истории. В наибольшей степени серьезно была затронута арабская историография. С другой стороны, возникла новая и богатая историческая литература на турецком языке, развитие которой при сохранении связи с предшествующей литературой пошло до известной степени самостоятельным путем.

Вследствие того, что покорение центральных арабских провинций османами лишило арабскую историографию местных стимулов, до того времени поддерживавших ее существование, она пришла к почти полному упадку. Небольшое число общих хроник ал-Бакри, ал-Дийарбакри, ал-Джаннаби и других, несколько местных хроник или историко-библиографических трудов различного достоинства – вот все, что дала историография в строгом смысле этого термина в Египте, Сирии, Ираке и Аравии до начала XIX в. К этому времени сочинениями двух довольно значительных авторов – Абд ар-Рахмана ал-Джабарти (ум. в 1237/1822 г.) в Египте и Хайдара Ахмада аш-Шихаби (ум. в 1251/1835 г.) в Ливане – старая арабская историческая традиция закончила свой путь. В центральной, восточной и южной Аравии она просуществовала до конца столетия, а в Магрибе в лице ан-Насири ас-Слави (ум. в 1315/1897 г.) она дала последнего достойного представителя после ряда похожих друг на друга второстепенных хронистов: ал-Вафрани, аз-Заййани и других, – ряда, нарушенного исключительно выдающейся фигурой ал-Маккари из Тлемсена (ум. в 1041/1632 г.). Не стоит забывать, что «Сборник» по истории Андалусии и биография Ибн ал-Хатиба представляют достойный эпилог блестящей традиции ислама в Испании.

Упадок арабской исторической традиции в исконных очагах был до некоторой степени возмещен ее ограниченным развитием в самой Турции, включая сюда и ценную общую хронику Мунаджжим-баши (ум. в 1113/1702 г.), а также распространением ее на отдаленные, недавно обращенные в ислам районы, в частности на Западную Африку. Здесь был написан ряд местных хроник, важнейшими из которых были хроники Май Идриса из Борну (правил в 910-932/1504-1526 гг.), принадлежащие Имаму Ахмаду, и хроника государства Сонгаи, составленная Абд ар-Рахманом ас-Саади (ум. после 1066/1656 г.). Из Восточной Африки, помимо поздних произведений ибадитской школы Омана, до нас дошла ранняя история г. Кильвы и хроника войн Ахмада Граня в Абиссинии, написанная около 950/1543 г. Шихаб ад-Дином Арабфакихом. Отметим, что тесные связи западного побережья Индии с Аравией привели, особенно на юге, к принятию арабского языка в качестве официального; поэтому не удивительно, что здесь мы встречаем историю войн с португальцами, написанную по-арабски Зайн ад-Дином ал-Мабари (ум. в 987/1579 г.). Но к северу арабский язык столкнулся с персидским. Сохранилась единственная арабская хроника Мухаммада ибн Умара Улугхани из Гуджарата (ум. после 1014/1605 г.), который значительную часть материала извлек из персидских трудов. В самом Иране на арабском языке была написана исключительно одна или две краткие хроники.

II

«Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий» – сочинение выдающегося историка Египта нового времени Абд-ар-Рахмана ал-Джабарти, современника последних мамлюкских беев, очевидца вторжения Наполеона в Египет и основных преобразований Мухаммеда Али, – занимает особое место в ряду восточных хроник. История первой четверти XIX в. в ней дана в яркой, обличительной форме. Она содержит много данных, вскрывающих действительное положение египетского крестьянства, что, как правило, замалчивалось в литературе, трактовавшей события того времени. Вся совокупность исторических и бытовых условий Египта этого периода отражена в тропике с исключительной полнотой. Поэтому изучение новой истории Египта, особенно его экономического развития при Мухаммаде Али, невозможно без привлечения этого первоклассного источника.

События конца XVIII и начала XIX в. наложили отпечаток на многие стороны египетской действительности. Этому переломному периоду истории Египта посвящена обширная литература. Однако ценнейший источник – труд ал-Джабарти остается недостаточно использованным наукой.

Ал-Джабарти пользовался официальными документами, и сколько-нибудь значительные события той эпохи освещены в той или иной мере. Хотя хроника имеет характер дневника текущих событий, она может рассматриваться как памятник египетской общественной мысли того времени. Особый интерес ей придает самостоятельность суждений автора, его критическое отношение к Наполеону и Мухаммаду Али. Ал-Джабарти как историк, его подход к историческим явлениям, отношение к традиции – особая тема.

Абд-ар-Рахман ал-Джабарти родился в 1167/1753 г. Ал-Джабарти – выходцы из Эфиопии, из области Джабарт (королевство Шоа), куда рано стал проникать ислам, вследствие чего джабартийцами было принято называть жителей Эфиопии, принявших ислам. Эмигрантский поток эфиопов-мусульман издавна шел в Мекку, Медину и Каир, где в аль-Азхаре, подобно студентам-богословам из других частей мусульманского мира, джабартийцы имели свое землячество (по-арабски ривак).

Основные вехи жизненного пути ал-Джабарти надо считать бесспорно установленными. Все материалы дают одну и ту же картину: ал-Джабарти, один из выдающихся улемов аль-Азхара, во время французского владычества в Египте входит в состав дивана, учрежденного французами. При Мухаммаде Али на него возлагается весьма почетная обязанность муваккита, т. е. лица, устанавливающего начало и конец поста в рамадане и наступление часа богослужения.

Год рождения ал-Джабарти (1167/1753) не подлежит никакому сомнению. О времени смерти историка данные разноречивы. Ал-Джабарти умер насильственной смертью: он был задушен во время своего возвращения из Шубра – предместья Каира. Издатели французского перевода его труда пишут, что тело убитого было найдено при въезде в Каир привязанным к ноге осла.

Хроника ал-Джабарти долго была под запретом. Перипетии связанные с печатанием хроники, нельзя рассматривать изолированно от факта насильственной смерти ее автора. По многочисленным слухам, истинным виновником смерти ал-Джабарти считали Мухаммада Али. В библиографической заметке к французскому переводу приводится одна из версий, согласно которой Мухаммад-бей дафтардар «по питаемому им злопамятству в отношении Джабарти внушил Мухаммаду Али, что в составленной Джабарти хронике образ действий правителя Египта подвергается язвительной критике. Тогда паша приказал одному из своих агентов похитить несколько отрывков хроники, которые дали бы ему возможность самому убедиться в слышанном. Мухаммад Али действительно удостоверился в том, что осторожность по отношению к нему автором не была соблюдена, и в пылу гнева паша поручил своим слугам избавить его от этого хрониста».

Известно, что, расправляясь с неугодными людьми, Мухаммад Али не отличался большой разборчивостью в средствах и не всегда предпочитал действовать открыто. Известны и попытки уничтожить хронику ал-Джабарти. В этой связи можно привести свидетельство А. Кремера, который был в Египте в 50-х годах XIX в. Кремер писал, что труд ал-Джабарти «принадлежит теперь к числу библиографических редкостей. Египетские власти из-за неприятных разоблачений, относящихся к правлению Мухаммада Али, изымают и скупают это сочинение, где только могут, чтобы затем его уничтожить. Мне в настоящее время известен в Каире лишь один экземпляр этого сочинения, доступ к которому очень затруднен». Иными словами, запрет, под которым находилась хроника ал-Джабарти, еще существовал в то время, к которому относятся попытки А. Кремера приобрести рукопись.

В своем изложении ал-Джабарти соблюдает непрерывное следование протекавшим на его глазах событиям и воспроизводит индивидуальные образы людей. Подневные записи ал-Джабарти начал вести с 1190/1776 г. Высказывания самого хрониста о достоверности описываемых фактов представляют несомненный интерес. Принцип отбора фактов у ал-Джабарти прост – он следует за непосредственной хронологией событий. Хронист далек от того, чтобы искать в описываемой им действительности связь событий, их историческую преемственность. Основой его мировоззрения являются традиционные мотивы. Будучи представителем мусульманского духовенства, ал-Джабарти в каждом событии усматривает проявление высшей воли Аллаха, провидения, что так характерно для исторических представлений его эпохи и среды. Но, следуя за непосредственной хронологией событий, он не ограничивается простым пересказом, а переходит к осмыслению событий, к их оценке.

В обширной литературе, посвященной указанному периоду, недостаточно затрагивались вопросы повседневной жизни народных масс. Хроника ал-Джабарти позволяет исследователю создать ясное представление об эволюции феодального землевладения: разложении феодального поместья в Египте – ильтизама, характере феодальных повинностей феллахов, особенностях крестьянского землепользования, видах земельной ренты, фискальной системе в целом, общегосударственных повинностях феллахов.

Для ал-Джабарти – коренного жителя страны – Мухаммад Али оставался чужеземцем, руководствовавшимся узкоэгоистическими интересами и честолюбивыми устремлениями. Историк не мог оценить объективное значение деятельности Мухаммада Али.

С особым возмущением ал-Джабарти описывает крючкотворство, которым сопровождалась проверка документов на право владения землями ризк, проводившаяся с целью конфискации вакуфных земель в пользу государства.

Бедственное положение крестьянства описано ал-Джабарти с подлинным драматизмом. Фискальный гнет Мухаммада Али выродился в организованный грабеж. Полностью сохранилось несвободное состояние феллахов, которым теперь противостоял не помещик, а мощный централизованный государственный аппарат. Рекрутчина, наборы рабочих для мануфактур, налоговый грабеж, многочисленные натуральные повинности, в частности и государственные барщинные работы, довели египетскую деревню до полного опустошения. Разоренные феллахи разбегались. Во всеобъемлющей системе ограбления феллахов ал-Джабарти исключительное значение придает крепостнической по существу государственной скупочной монополии. Она была призвана обеспечить не только внедрение в сельское хозяйство Египта новых товарных культур, но и служить при этом золотым дном для казны. С большой прозорливостью ал-Джабарти правильно отмечает важное значение выключения феллахов из рыночных отношений.

Было бы, однако, заблуждением считать ал-Джабарти поборником народных интересов. И классовая принадлежность, и политические симпатии автора хроники проявились вполне отчетливо в его труде. Ал-Джабарти безусловно отрицательно относился ко всякого рода народным движениям. Положение народа интересовало его постольку, поскольку оно имело отношение к тем или иным действиям господствующих слоев. Народ ал-Джабарти чаще всего именует чернью, подонками, невеждами, и в этом также сказывается представитель феодального класса. Вместе с тем мы встречаем у автора суждения, свидетельствующие о его способности возвыситься над предубеждениями своего класса. Безусловная честность человека, сильного духом, обладающего проницательным умом историка, позволила ему беспощадно изображать пороки своего класса, процесс его упадка и воздавать должное усилиям народных масс в моменты тяжких испытаний. Говоря о сопротивлении, оказанном народом английским захватчикам (1807 г.), ал-Джабарти писал: «Нельзя было себе представить, чтобы такое событие могло произойти, чтобы население и солдаты оказались в состоянии разбить англичан, с особенным совершенством владеющих военным искусством. А из предшествующего изложения тебе уже известно, что это именно они воевали с французами и изгнали их из Египта».

Богатство впечатлений реальной жизни и большой запас образов арабской литературы самым плодотворным образом сказались и на языке хроники. Ал-Джабарти излагает свой материал в простой повествовательной форме. Хронист широко использует выразительные средства народной речи, пословицы, художественные образы, поэтому язык хроники отражает разные речевые стили.

III

Арабо-османская, а вслед за ней и западная историографическая традиция делит арабо-османские хроники на две категории по признаку социальной принадлежности их авторов: выделяются «алимские хроники», написанные «людьми пера», улама, и «военные летописи», авторами которых были «люди меча», лица, принадлежавшие к военным формированиям и занимавшие посты в административной структуре Османского Египта. Эти два типа сочинений существенно различаются по манере изложения фактического материала. Для «алимских хроник» в основном характерны хронологическая точность и некоторая лапидарность. Авторы «военных летописей» менее скрупулезны в датировке событий и гораздо чаще прибегают к беллетризованным вставкам в текст своих сочинений.

Наибольшее число сведений почерпнуто из трех сочинений, написанных во второй половине XVII – первой половине XVIII в., – летописных сводов Ахмада Шалаби, Ахмада ад-Дамирдаши и Йусуфа ал-Маллавани.

Произведение Ахмада Шалаби ибн Абд ал-Гани ал-Ханафи ал-Мисри «Аудах ал-ишарат фи ман тавалла Миср ал-Кахира мин ал-вузара ва-л-башат» («Ясные указания и разъяснения относительно тех, кто полновластно правил в стольном городе Каире из числа вазиров и пашей [до 1150/1737г.]») представляет собой классический пример «алимской хроники». Труд Ахмада Шалаби, охватывающий историю Египта от османского завоевания до 1737 г., делится на главы по правлениям наместников Египта.

К «военному» типу летописных сочинений относится хроника Ахмада Катходы Азабан ад-Дамирдаши «Ад-Дурра ал-мусана фи ахбар ал-Кинана» («Сбереженные жемчуга из истории Египта»). Хроника ад-Дамирдаши целиком посвящена истории Османского Египта и охватывает события 1688-1756 гг. Как и труд Ахмада Шалаби, данный источник разделен на части по периодам пребывания на посту османских наместников Египта.

Свое сочинение «Тухфат ал-ахбаб би ман малака Миср мин ал-мулук ва-н-нувваб» («Подарок друзьям [со сведениями] о тех, кто правил Египтом из царей и наместников») Йусуф ал-Маллавани открывает пространным экскурсом в арабо-мусульманскую историю, включая историю османского государства. Последняя глава труда ал-Маллавани посвящена истории Египта от османского завоевания и правления Малик ал-Умара Хайр-бея (1517-1522 г.) до 1724 г. Эта наиболее объемная глава составляет примерно 4/7 всего текста летописи. Она разделена на части по правлениям османских наместников. Текст хроники, принадлежащий перу ал-Маллавани, доведен до 1719 г., когда автор скончался. Его ученик и друг, Муртада-бей ибн Мустафа-бей ибн Хасан-бей ал-Курди ад-Димашки, продолжил хронику своего учителя, доведя ее до 1724 г. Сочинение «Тухфат ал-ахбаб» представляет собой уникальное явление для египетского летописания османского периода, поскольку его большая часть по манере подачи материала тяготеет к «алимским» летописям, а небольшая по объему заключительная часть, написанная другим автором, стилистически близка к «военным» хроникам. Хроники Шалаби, ад-Дамирдаши и ал-Маллавани представляют особый интерес как источники, которыми мог пользоваться Абд ар-Рахман ал-Джабарти при изложении истории Египта XVII – начала XVIII в.

К числу источников также относятся две работы, которые не вписываются в традиционные рамки арабо-османских историографических сочинений. Первая из них представляет собой доклад сирийского наместника Ахмад-паши ал-Джаззара о состоянии дел в Египте в начале 80-х годов XVIII столетия. Вторым сочинением является произведение чиновника египетского казначейства Хусейн-эфенди, написанное по заказу начальника управления финансами французской армии М. Эстева в 1801 г. Оба памятника содержат богатую информацию, касающуюся организации управления, финансово-налоговой и судебной систем, мамлюкской иерархии и исламских институтов Египта. Хотя информация обоих сочинений в основном отражает ситуацию конца XVIII в., тем не менее содержащиеся в них сведения являются существенным подспорьем при реконструкции истории Османского Египта в более ранний период.

IV

Шестисотлетний период с конца XIII по конец XVIII в. в истории арабской литературы принято называть временем упадка. Однако с этой оценкой можно согласиться только частично. Если под арабской средневековой литературой понимать исключительно литературу придворную, тогда тезис об упадке справедлив. Придворная литература в результате того, что двор перестал быть арабским (власть захватывают тюрки, монголы и берберы, не понимавшие арабской поэзии и не культивировавшие ее), переживает упадок. Но именно в этот период наблюдается подъем литературы «третьего сословия», возникают и развиваются новые городские жанры народной художественной прозы, традиция которой не прерывается до конца XVIII в. и в дальнейшем, в период нового литературного подъема, оказывает существенное влияние на формирующуюся современную арабскую прозу.

Широкую популярность в областях с арабским населением (особенно в Египте) получает бытовая и фантастическая новелла, напоминающая многими чертами итальянскую новеллу раннего Возрождения, а также народный лубочный роман, в основу которого обычно положена реальная судьба исторической личности или важное историческое событие. Именно в период позднего средневековья принимает свой окончательный вид знаменитый сборник волшебных сказок и новелл «1001 ночь» («Альф лейла ва лейла»), складываются в окончательном варианте рыцарский роман «Жизнеописание Антары» («Сират Антара») и многочисленные героические эпопеи, пользовавшиеся в арабских странах (особенно в Египте) огромной популярностью на протяжении ряда столетий послеклассического периода (XIII-XVIII вв.). Эти героические эпопеи (народные романы) передавались изустно профессиональными рассказчиками, сопровождавшими повествование пением стихотворных частей под аккомпанемент музыкальных инструментов.

Народные романы создавались на протяжении столетий; за многие века своего существования они неоднократно переделывались и шлифовались переписчиками и исполнителями, пока не были записаны в дошедшем до нас виде. Одним из наиболее ранних народных романов, создание которого относится, по-видимому, ко времени последних крестовых походов, был рыцарский роман об Антаре. Большой популярностью среди каирских жителей (основной массы горожан: ремесленников, купцов, ибо филологи-пуристы отвергали эту литературу как «простонародную») пользовались также многочисленные эпопеи, в которых содержалось описание подвигов легендарных или полулегендарных воинов и воспевание доблести прославленных арабских племен. К их числу относятся «Жизнеописание Абу Зейда», «Жизнеописание султана аз-Захира Бейбарса», «Жизнеописание Зу-л-Химма», «Жизнеописание Сейфа Зу-л-Язана». Объем этих романов-эпопей настолько велик, что рассказчики специализировались по одному из них и выступали обычно с исполнением строго определенной программы.

Наибольшей известностью пользуется обширное собрание волшебных сказок и новелл, носящее романтическое название «1001 ночь». В основу «1001 ночи» лег, по-видимому, арабский перевод индийских сказок из персидского сборника «Тысяча преданий» («Хезар эфсане»). Судить о характере этого перевода трудно, так как до нас дошел лишь обрамляющий рассказ. Близка к этому рассказу сказка-обрамление «1001 ночи» о персидском царе Шахрияре, который, рассердившись на вероломную жену, решил каждую   ночь брать себе в жены новую женщину, а на утро ее казнить. Так погибло много несчастных. Чтобы положить конец жестокости Шахрияра, дочь царского везира Шахризада добровольно идет к царю в жены и до окончания брачной ночи начинает рассказывать ему занимательную историю. Утром Шахризада прерывает рассказ на самом интересном месте, и, желая узнать окончание, царь откладывает казнь до следующего дня. Шахризада рассказывает свои сказки 1001 ночь подряд, пока, наконец, полюбивший ее царь не отменяет казнь.

V

Золотой век арабской картографии, которая начала развиваться в IX в., приходится на десятое столетие (IV век Хиджры), когда была создана серия карт «Атлас мусульманского мира», тесно связанная со многими трудами о «дорогах и царствах». Методология описания мусульманского мира была предложена выходцем из Балха (аль-Балхи), затем продолжена и расширена персидским ученым из Ирана (аль-Истахри), чьи работы в свою очередь послужили основой для Ибн Хаукаля, географа и великого путешественника, родившегося в Багдаде, который их пересмотрел, исправил и существенно расширил.

В этих картах не было ничего общего с птолемеевскими моделями. «Атлас мусульманского мира» по-прежнему включал располагавшиеся в строго определенном порядке 21 карту, первая из которых представляла собой сферическое изображение всего мира. Далее следовали шесть карт, изображавших Аравию, Персидское море, Магриб, Египет, Сирию и Средиземноморье. Последние четырнадцать карт относились к центральной и восточной частям мусульманского мира. Задача заключалась в том, чтобы представить мир (речь шла исключительно о мусульманском мире) таким, каким его видели аль-Истахри и особенно Ибн Хаукаль, который говорил: «И я подробно описал страны ислама, провинция за провинцией, район за районом, округ за округом».

Деятельность этих картографов была главным образом сосредоточена на восточной части мусульманского мира, но и западная его часть также не была забыта. С мусульманским западом связан последний период мусульманской картографии, представленный трудами аль-Идриси (XII век). После обучения в Кордове аль-Идриси обосновался на Сицилии, где король Роджер II заказал ему огромную планисферу, а также подробный комментарий к ней. На планисфере был показан весь земной шар во всем его разнообразии. По словам самого географа, там были изображены все «регионы со своими странами и городами, реки, земли и моря, дороги, указаны расстояния и все, что там можно увидеть». Планисфера не сохранилась, но комментарии аль-Идриси дошли до нас в труде «Развлечение тоскующего о странствии по областям» («Китаб нузхат аль-муштак фи и хтирак аль афак»), более известном как «Книга Рожера» («Китаб Руджар»).

Этот труд помог западным географам расширить свои знания, а португальским первооткрывателям XV в. – исследовать новые земли. Для аль-Идриси Земля была «круглая, как мяч», «к ней естественно примыкала вода», «земля и вода находились в космосе в подвешенном состоянии, подобно желтку внутри скорлупы». К своим комментариям аль-Идриси прибавил атлас мира, причем его карты были цветными.

Таким образом, арабские ученые-путешественники IX-XIV вв. внесли весомый вклад в историю открытия и освоения земель новых земель, значительно расширили представления античных авторов об окружающем мире, познакомили Западную Европу с Азиатским материком, продолжили и описали важнейшие торговые пути, способствовали сближению азиатской и европейской цивилизаций.

VI

Обширный материал для изучения истории Египта XVI-XVIII вв. дают архивные финансовые и юридические документы. В 1954 г. в Каире был основан Национальный архив, в котором были собраны документы, доставленные из Европы, США, Ближнего Востока для изучения истории королевской семьи, а также обширные собрания, находившиеся ранее во дворце аль-Абидин: судебные акты, приказы и распоряжения, финансовая документация XVII-XVIII вв. и др. Некоторые материалы Национального архива еще не прошли надлежащую обработку и остаются вне поля зрения исследователей. Часть документальных свидетельств османской эпохи находится в Архиве общего хранения в Цитадели (дафтархана Мухаммада Али), в Египетской Публичной библиотеке, в Архивах земельной собственности Каира и Александрии. Последние содержат протоколы заседаний Военного суда с 1553 по 1875 г., а также детальную информацию о товарах и ценах, о событиях повседневной жизни, традициях и обычаях жителей названных городов. Большим архивным материалом, в значительной мере нуждающимся, однако, в сортировке и каталогизации, располагает Коптская Патриархия, монастырь Св. Екатерины и Министерство вакфов. Часть документов из библиотеки монастыря Св. Екатерины благодаря усилиям египетских ученых была отснята на пленку; микрофильмы хранятся в музее филологического факультета Александрийского университета. Особую ценность представляет собой Архив Главных шариатских судов. Там же хранятся протоколы Верховного дивана, самый ранний из которых датируется 1740 г.

Целый пласт первоисточников составляет вакуфная документация, которая при внимательном изучении позволяет воссоздать отдельные эпизоды истории, подтвердить, опровергнуть или дополнить свидетельства хронистов, путешественников; используется как мощный ресурс для научных изысканий в области мусульманского права, архитектуры, социологии, экономики, политики. Существенные дополнения в объективную картину политической, социальной, экономической и культурной жизни Египта второй половины XVIII в. внесли публикации Даниэля Креселиуса, посвященные тщательному анализу вакуфной документации Мухаммад-бея Абу-з-Захаба. Вакуфная документация и другие архивные материалы легли в основу широко известного среди специалистов труда Андрэ Рэмона, вышедшего в свет в Дамаске в 1973-1974 гг.

Постоянную работу в хранилищах страны ведут арабские ученые. Подробный обзор и классификация документов, которые содержат информацию об экономике Египта в османский период, был представлен Абд ар-Рахимом Абд ар-Рахманом Абд ар-Рахимом. Он выделяет записи об ильтизамах, таможенные документы, записи о выдаче пайков и фуража, вакуфную документацию, административные, налоговые и судебные документы, записи диванов, а также единственную обнаруженную им тетрадь с записями, касающимися финансово-юридической стороны постройки и содержания мостов. Особого внимания заслуживает работа доктора Абд аль-Азиза Нувара «Ан-Нахда ал-арабия ал-хадиса», вышедшая сравнительно недавно – в 2002 г.

Она содержит тексты целого ряда документов второй половины XVIII – начала XIX в., в том числе несколько писем австрийских дипломатов, свидетельства об учреждении Али-беем аль-Кабиром вакфов, его обращение к жителям Дамаска, которое датируется 1770 г. и др. Изучением финансовых документов XVII-XVIII вв. занималась доктор Лейла Абд аль-Латиф Ахмад. Она отмечает, что большинство записей сделано особым почерком, который невозможно расшифровать без предварительной специальной подготовки. Это своеобразная скоропись, содержащая укороченные и удлиненные буквы, а также знаки, совмещающие в себе сразу две или три буквы. Для ведения документации в купеческих и ремесленных гильдиях использовали специальную систему знаков, которая делала внутреннюю информацию недоступной для посторонних.

Для того чтобы разобрать и упорядочить весь огромный архивный материал османской эпохи в Египте, требуются значительные усилия и время, и до сих пор часть документов остается труднодоступной не только для зарубежных, но и для местных исследователей. В последнее время к изучению документальных свидетельств XVI-XVIII вв. активно подключаются молодые арабские исследователи. Неоценимым помощником в работе с документами каирских архивов является каталог, выпущенный Мухаммадом Амином. Он включает в себя факсимильное издание нескольких рукописных бумаг, которое сопровождается построчным «переводом» на современный арабский язык текстов, записанных специфическим средневековым почерком.

Некоторый объем данных, позволяющих раскрыть отдельные аспекты политической деятельности египетских беев, находится в архивах Москвы и Санкт-Петербурга. В Архиве внешней политики Российской империи содержатся материалы по истории русско-турецких войн. Большой интерес представляют также фонды «Сношения России с Мальтой» и «Сношения России с Венецией», включающие в себя информацию о развитии дипломатических контактов между Россией и Египтом.