|
|
Поэзия созидания и мирного строительства 50-60-х годов
Черты литературного процесса 50-60-х гг. обусловлены важнейшими событиями в жизни страны. Уже в начале, а особенно во второй половине 50-х гг., в лакской поэзии обозначились новые тенденции. Непосредственное влияние на нее, конечно, оказала работа Коммунистической партии, направленная в первую очередь на развитие марксистско-ленинских принципов во всех областях жизни. Отвечая на те требования, которые ставила перед творческой интеллигенцией партия, поэты стремились показать состояние духовного обновления и подъема общества. Многообразие тем и актуальных вопросов, почерпнутых из самой жизни, обращение к существенным сторонам духовного мира современного человека, поиск новых художественно-изобразительных средств выразительности стиха – все это было характерно для поэтов, выступивших на рубеже 50-60-х гг.
Именно в это время необычайно возрос интерес к поэзии, расширился круг ее любителей и почитателей. Поэтическое слово активно зазвучало на вечерах, по радио и телевидению. Стали традицией Дни поэзии, которые проходили в разных городах и аулах Дагестана. В лакской поэзии плодотворно трудились народные поэты Дагестана А. Гафуров и Ю. Хаппалаев, вернувшиеся с фронта М. Магомедов и А. Мирзаев.
Помимо того, что критика нетерпеливо подстегивала поэтов, требуя от них скорейшего включения на темы мирного строительства, поэты и сами испытывали потребность теснейшего сопричастия к делу налаживания сильно расстроенного за годы войны механизма мирной жизни. Со всей искренностью и большим желанием вживались они в проблемы послевоенной действительности, выражали в стихах новые впечатления, новый опыт. Еще дымятся руины разрушенных зданий, но счастье мирной жизни становится возможным и близким.
В художественном освоении актуальных жизненных проблем, вставших перед искусством в это время, были свои проблемы, о чем не раз упоминалось на писательских собраниях и в печати. Литература и искусство «призваны служить интересам народа, делу коммунизма, источником радости и вдохновения для миллионов людей, выражать их волю, чувства и мысли, активно помогать их идейному обогащению и нравственному воспитанию», определено в Программа Коммунистической программы. К решению этих задач писатели шли непростым и нелегким путем.
А. Гусейнаев был сыном своего времени, коммунистом, педагогом, поэтом и писателем, ученым, журналистом, человеком с мужественным и чутким сердцем. За тем, что создано им на протяжении всего литературного пути, встает яркий образ времени великих преобразований, открывается необъятный мир тревожных дум и светлых мечтаний, суровой памяти и трепетной любви к людям. Его творчество, глубоко впитавшее в себя национальную художественную культуру, было близко и дорого всем, кто любит дагестанскую поэзию, дагестанскую литературу.
Время пронзительно отпечаталось в стихах А. Гусейнаева. Его знаки и символы – не отвлеченная условность, в них – боль и горечь, сострадание и нежность эпохи. Да, поэзия А. Гусейнаева – документ советской эпохи, и в то же время – кардиограмма его сердца, чутко реагировавшего на малейшие колебания в духовном мире современного ему человека.
Мировидение поэта, его взгляды, убеждения, выраженные в тех или иных произведениях, определялись конкретными общественными и культурными явлениями в жизни народа. Конечно, на творческое развитие А. Гусейнаева отрицательное влияние в эти годы оказала так называемая теория бесконфликтности. Поэт отдал дань розово-голубому стихописанию, но он не мог и не стал типичным выразителем теории бесконфликтности в поэзии, которая одно время активно внедрялась в сознание писательской критикой. Его гражданская биография, его солдатская выучка не позволили ему закрыть глаза на противоречия и сложности жизни, не позволили расслабиться настолько, чтобы стать в позу созерцателя. В его творчестве не найдешь нормативные, схематичные, парадно-культовые, лакированные угодные господствующему в то время административно-командному партийному и государственному руководству, произведения. Его стихи «Коммунисты» (к ХХ1 съезду КПСС), «Корабль придет вовремя» (к ХХ11 съезду), –это отклик на реальные события и их своеобразное восприятие поэтом. В них он выражал надежды, свое отношение к тому, что по его убеждению, способствовало воплощению в жизнь его собственной главной творческой и нравственной цели – просвещению родного народа, созданию и развитию национальной литературы, сохранению духовной культуры нации и т.д.
Дурц1ун дур дуч1ант1и ч1умал ар-майдан
Лениннул хъунмасса аькьлулул бургъил.
Тиккун, талих1рач1ан, зу – коммунистал,
Дурцуну най буру щалла дуниял.
Перечитывая довоеннные стихи А. Гусейнаева, мы то и дело обнаруживаем мотивы, ставшие затем сквозными в его творчестве. Самый глубокий из них, повлиявший на многие другие, связан с понятием и образом «малой» родины. Стоит проследить, как выкристаллизовывалось это понятие, как поэт шел к этому образу.
Оттуда же и те горы, которые стали образом крылатым в лакской поэзии. Этот мотив земли, на которой жили и умирали твои деды и прадеды, которая ими тебе завещана, по-особому зазвучит в стихотворении «Хъузаннил бак1раву» («На вершине Хунзана», 1960). Здесь дело не только в счастливо найденном новом повороте традиционного образа-мотива, а в искавшем себе выхода, поэтического выражения новым мироощущением, новым восприятием природы. Для передачи восторга от увиденного, восхищения перед красотой природы А. Гусейнаев ищет новых, никем ранее не сказанных слов:
Зунчал к1яла бувсса
Зунттурдал миц1ру
Ракетартту хханссар
Ссук1а дурургсса.
Здесь родина - это все, что окружало тебя с детства, что ты впитал с молоком матери, все, чем жил и что составляло твое счастье.
В несколько ином ключе звучат стихи А. Гусейнаева, посвященные Лакии и ее людям, их труду, в описании которых поэт издавна обнаружил неистощимую любовь к ним, тонкую наблюдательность, меткость языка, подслушанного в разговорах шутках и прибаутках односельчан, что и определило своеобразие его стихов.
Искусство в эту эпоху в полный голос заговорило о радости труда, о значении труда как первоосновы культуры. Во многих стихах конца 50-х – начала 60-х годов А. Гафурова, Ю. Хаппалаева, М. Магомедова своеобразно раскрывалась, так называемая «героика труда», возникали картины творческой, преобразующей деятельности людей, отражение их душевных движений, мыслей, переживаний. Тема «великого почина» - трудового энтузиазма всего народа, вызванного призывом партии, - сама по себе находила отзвук в стране, где уже были предприняты и предпринимались, титанические, иногда невыносимые для человеческого индивида, усилия для восстановления и развития народного хозяйства после войны
Лакскую лирику созидания этого солнечного жизнелюбивого времени невозможно представить себе без поэзии А. Гусейнаева. Его имя вместе с именем можно назвать среди первооткрывателей современного этапа поэзии созидания.
В начале и середине 50-х годов в поэзии А. Гусейнаева все более вызревали те качества, которые обусловили природу новой книги, ставшей чрезвычайно важным этапом в творчестве поэта и определившей важнейшие его черты последних десятилетий. Первый послевоенный сборник стихов окончательно сложился в начале 60-х годов под названием «Дак1 шанай дакъар» («Сердце не спит, 1963).
Герой книги А. Гусейнаева– человек, который сумел, завоевав свободу, отстоять ее в самых тяжких боях. Человек, который строил будущее, не жалея сил и идя на любые жертвы. Человек, который, пройдя все испытания, сам неузнаваемо изменился, соединил в себе огромную жизненную энергию, культуру, знание и умение их применять. Это – человек, который, будучи горячим патриотом, был всегда. последовательным интернационалистом. А. Гусейнаев отстаивал концепцию человека-творца и созидателя, преисполненного желания сделать окружающие его обстоятельства подлинно человеческими. Его герой раскрывается перед нами и в творческом поиске, в стремлении к идеалу, и в мечтах, и в возвышенных стремлениях. Он защищает свою родину, строит дороги, заводы и города, он растит детей и хлеб, он любуется голубым нимбом Земли из космоса и замирает перед красотой природы, учит добру, правде, мечте
Главное в книге «Дак1 шанай дакъар» («Сердце не спит») – пафос труда, творчества, созидания, что естественно сказывалось на самом характере и структуре стиха. Поэт ведет свой разговор деловито и немногословно. И в этой краткости, деловитости, в готовности сразу, без каких-либо околичностей, приступить к тому главному, ради чего и затеян разговор, - особая убедительность поэта, и не только самой его речи, но и интонации, всей манеры письма.
А. Гусейнаев умеет передать неподдельную красоту и романтику обыденной жизни, труда. Он видит жизнь во всей сложности и многообразии, пишет ее «крупно и подробно». Лучшим его вещам присуще сочетание точной и емкой художественной детали с масштабностью образа, реалистической конкретности с силой, широтой поэтического обобщения. С наибольшей полнотой тема труда раскрыта в стихотворении «Ххуллул усттар Аьзизай» («Мастер дорог Азизай», 1955). В авторском монологе раскрывается мысль о бессмертии простого труженика-мастера в его творении, в созидаемом им мире:
Кюнт1а кьабай, кьарк рутай
Ххуллия чартту бат1ай,
Укун зувира шинни,
Зий хъунав хьу Аьзизайл.
……………………………
Бик1уча сагъну уна,
Къужай, вин памятникну
Тач1ав урттун ххякъаххай,
Халкьуннал шагьра ххуллу.
Труд для А. Гусейнаева – это самое главное и вместе с тем и самое прекрасное, что есть в жизни: одно не отделимо от другого. Поэта радует зрелище победоносного труда человека, который, по его словам, создал «корабли, бороздящие моря, поезда, обвившие сушу, продолжение птиц- самолеты и развитие молний – ракеты». Чувство наслаждения творческим трудом, хотя бы самым повседневным и обыкновенным, неотъемлемо от поэзии А. Гусейнаева, по своему одухотворяет ее, придает ей особую значительность. Вот и в стихотворении «Ятти х1ухчу» («Чабан», 1959) поэт увлеченно повествует о самом обычном и, казалось бы, заурядное зрелище. И в дождь и в снег колхозный чабан охраняет общественное добро и делает он это весело и с любовью:
Ц1ан дур, дяркъу дур зунттуй,
Ц1у дур х1ухчил дак1ниву:
Жяматрал хъуслил ч1арав
К1а ц1акьну авц1уну ур.
Поэту А. Гусейнаеву характерно стремление понять жизнь в ее каждодневных, будничных проявлениях, внимание к массам, простым людям. И ведет разговор поэт деловито и немногословно, с ходу отметая все лишнее или необязательное, могущее обождать своей очереди. Поневоле поверишь ему, если найдешь в нем своего собеседника и единомышленника.
Даврихьхьун бярх1 булаву
Виричунал чувшивур,
Лябуккуну зузаву
Кьинилул узданшивур.
Му зах1мат байсса вирттал,
Ва балайгу жул зухар.
Однако, восхищаясь и поражаясь грандиозными масштабами содеянного, почти сказочным напором сил, под воздействием которых рушатся скалы, меняют свои русла реки, А. Гусейнаев умеет с большим вниманием относиться и к людям, занятым внешне не броской (но от того не менее нужной и важной!) работой, умеют раскрывать прелесть и красоту «героической обыкновенности». В стихах «Ххулул усттар Аьзизай» («Мастер дорог Азизай»), «Ва жул балайгу зухар» («Эта наша песня о вас»), «Ятти х1ухчу» («Чабан»), «Буч1ант1иссар жами ч1умуй аьркиннин» («Придет корабль вовремя»), «Трактористнал балай» («Песня тракториста»), знаменовавшая единение строгой деловитости и окрыленной романтики, поэт увлеченно повествует о самом обычном и заурядном труде своих земляков: доярок, чабанов, строителей дорог.
С неподдельным вниманием вглядывается он, стремится постичь всю царственность труда, его величие, врезанное в лица тех героев, у которых зачастую нет ни званий, ни наград, но чьи ладони «бредят кистями», кто возвращается с покоса, словом, всех тех, кто может сажать дерево, копать землю, доить корову, пасти овец, строить дороги с таким же наслаждением, как петь песни». И в самой обычной и неприметной работе утверждает он, заключена особая неповторимая красота. Поэт находил и видел прекрасное в самой жизни, обыденной и повседневной, но не нуждающейся ни в каких приукрашиваниях и чуждой им.
Нагьли ини хханссар
К1ук1лусса аьрщи,
Варх бивхьун кутаннал
Лирссун нанисса.
Аьтрилулссаннияр
Т1ааьннугу дур
Марц1сса гьавалийсса
Бензиндарал кьанкь.
Искреннее, глубокое уважение поэта к труду, созиданию, творчеству снова и снова вспыхивает в его стихах. Отсюда из этого щедрого источника черпает А. Гусейнаев, говоря о многом и добром. Он воспевает натруженные руки женщины, уже завершающей жизненный путь, и упоенно следит за работою чабанов и комбайнеров; ставит бескрайний космос рядом с зерном, и радуется встрече со своими земляками. Так новыми и новыми гранями блистает дорогая сердцу поэта красота и сила труда; она просвечивает в одной обыкновенной человеческой судьбе и в дружбе могучих коллективов
Гусейнаевские герои, влюбленные в труд, отдающие ему все силы, ощущают себя людьми будущего. Твердая уверенность в будущем, свойственная героям советской поэзии, наполняла душу гордостью и звала к свершениям. Чувством наслаждения трудом, хотя бы самым повседневным и обыкновенным с виду проникнуто стихотворение «Трактористнал балай» («Песня тракториста»):
Лух1и лаган бував
Дазу дакъа чул,
Гъай чав, к1анин рутав
На хъуни хъуру.
Чапал хьунни янна –
Марц1 хьунни ттул дак1
Гъулутин дав кару –
Личин дав муси.
Ласи, ччиссай, дукра,
Т1ит1ин ба ссупра
Банну даврил бак1рах
Т1ааьнсса мажлис..
Утверждая пафос и романтику великих творческих преобразований, а. Гусейнаев, вместе с тем, иногда слишком решительно подчеркивал суровость, резкость эпохи. Очевидно, одно: поэт готов подчеркнуть излишнюю резкость и даже грубость эпохи, лишь бы только ни в чем не допустить ненавистного ему «приукрашивания» действительности, прекрасной в его глазах и без всяких прекрас:
Ца чулух ттуршайн агьну,
Х1ухчу къаралдани ур,
Дяхтта ккут1 хьуну дирк1ун,
Уссавун щин дурххун дур.
Зизлай, багьлай бур к1унт1ру
Кьяпул ва варсул чурчайх,
Шанай бур къушлийх ккаччив,
Х1ухчилмур я къалакьай.
В поэзии А. Гусейнаева этих лет усилилось философское начало. Представление поэта о человеке, его концепция героического опирается на опыт истории, осмысленный в свете современного ему времени. Поэта влечет множество неразгаданных тайн космического пространства. Лирический герой цикла «Лухччи-ссавниясса щугъллурду» («Раздумья о земле и небесах»,1961) полон мыслей о неисчислимом множестве галактик во Вселенной, о бесконечности космических пространств и неограниченных возможностях человека в их освоении. Поэт уверен, что советскому человеку все под силу, и он непременно откроет другие миры:
Ссавруннайн лахъайнигу,
Аьрщарайн уч1айнигу
Ц1араву ччукъаччайсса,
Щукру, вийн, Совет Инсан!
Инарив къабишайсса
Ххуллу ц1урттая ц1урттайн!
В стихотворении «Ттул цалчинсса аманат» («Мой первый завет») цикла о космосе он завещает своему правнуку достичь Просимы, ближайшей к солнцу звезды. А. Гусейнаев в этом цикле утверждает неразрывную связь человека – «комочка материи» – с остальным миром. Однако человек – не только «комочек мира, венец его творения. Полет человека в космос становятся у поэта мерой человеческой отваги и критерием героизма, совершенного «во имя наших и грядущих дней».
В многообразии творческих индивидуальностей поэзии 50-60-х гг. усилились патриотические, интернациональные мотивы. Глубокое патриотическое чувство неотделимо от интернационального братства в поэзии Ю. Хаппалаева, М. Магомедова, А. Мирзаева и др. Юсуп Хаппалаев воспевает героический кубинский народ, строящий социализм, пишет об одном из лидеров негритянского движения за равноправие в Соединенных штатах Америки Джеймсе Мередите, пакистанском поэте Фаизе Ахмаде Фаизе. О дружбе русского и дагестанских народов пишет Б. Рамазанов.
У А. Гусейнаева тоже много стихов о дружбе и братстве народов. Уж таков был смысл и свойство советского государства, что оно, рожденное братством, родством и дружбой народов, просто не могло существовать без этого братства и без этой дружбы. Особое место в поэзии А. Гусейнаева заняла Грузия, ставшая дорогой и близкой ему, с которой связана его творческая биография. Поэт посвятил ей и ее людям цикл из семи вдохновенных стихов «Гуржиял макьанну» («Грузинские мелодии», 1962). Здесь ревнители - критики скажут: да, было модно в советскую эпоху писать на тему дружбы народов, ведь «в стране развитого социализма окончательно решен национальный вопрос». Но вслушайтесь в музыку грузинского цикла, и почувствуете, – встретился поэт с Грузией и словно захлебнулся от переполняющего и рвущегося через все края восторга, ибо ее бескрайность и беспредельность словно бы отвечала его внутренней широте, перекликалась с нею:
Экьи най дур кур х1аллих,
Амма дайгьин къахьунну,
Няк1 талайсса чаннаву
Щат1ал дагьанттул п1яй бур.
Гьаваллул увччу увну,
Ч1алач1имур кайп шаврил,
Хъит чирча, хъару хьуну,
Левххун гьан хьунсса хханссар.
Поэт восхищается Грузией, но не только его кипарисовыми садами и красотой величественной Куры, но и ее поэтами Руставелли и Бараташвили и ученым Орбелиани, и царицей Тамарой и композитором Закарьей Палиашвилли.
Такие произведения не поддаются традиционному философскому анализу, тайна их воздействия – в эстетике своего времени, в его нравственной и психологической атмосфере.