Лекция 8.

Развитие сельского хозяйства в 1953-1964гг:успехи и поражение реформ.

1. Поиски путей подъема экономики в первой половине 50-х гг. Сентябрьский пленум ЦК КПСС (1953 г.)

2. Освоение целинных и залежных земель.просчеты в области развития животноводства.

Список основной литературы

1. Барсенков А.С., Вдовин А.И. История России. 1938-2002: Учебное пособие. М., 2003.

2. Зубкова Е.Ю. Общество и реформы. 1945-1964. М., 1993.

3. История России в новейшее время. 1945-2001 /Под ред. А.Б. Безбородова. М., 2001.

4. Кожинов В.В. Россия. Век XX (1939-1964). М., 2002.

5. Новейшая история Отечества. XX век: Учеб.для студ. высш. учеб. заведений. В 2-х т. /Под ред. А.Ф. Киселева, Э.М. Щагина. 2-е изд; испр. и доп. Т.2. М., 2002.

6. Новейшая отечественная история. XX в. Учебник для студ. высш. учеб. заведений /Под ред. Э.М. Щагина, А.В. Лубкова: В 2-х кн. Кн. 2. М., 2004.

7. Пихоя Р.Г. Советский союз: История власти. 1945-1991. Новосибирск, 2000.

8. Советская внешняя политика в годы «холодной войны» (1945-1985): Новое прочтение. М., 1995.

9. Соколов А.К., Тяжельникова В.С. Курс советской истории. 1941-1991. М., 1999.

10. Хрестоматия по отечественной истории (1946-1995) /Под ред. А.Ф. Киселева, Э.М. Щагина. М., 1996.

11. Шульгин В.С., Кошман Л.В., Сысоева Е.К., Зезина М.Р. История русской культуры IX–XX вв. 3-е изд. М., 2002.

Список дополнительной литературы

12. Аджубей А. Те десять лет [1954-1964 гг.: Из воспоминаний]// Знамя. – 1988. – кн. 6, кн. 7.

13. Ахиезер А.С. Россия: Критика исторического опыта (социокультурная динамика России). Т.1. От прошлого к будущему. – Новосибирск, 1997.

14. Безнин М.А. Крестьянская базарная торговля 50-60-е гг.// История СССР. – 1991. - №1.

15. Безнин М.А. Крестьянский двор российскогонечерноземья в 1950-1965 гг.// Отечественная история. – 1992. - №3.

16. Безнин М.А., Димани Т.М. Социальный протест колхозного крестьянства (вт. п. 1940-х – 1960-е гг.)// Отечественная история. – 1999. - №3.

17. Восленский М.С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. – М., 1991.

18. Геллер М., Некрич А. История России 1917-1995. Утопия у власти. В 4-х томах. Т.2. – М., 1996.

19. Гусейнов Р. История экономики России. – М., 1999.

20. Дедков И. Время Хрущева. Взгляд из провинции.// Свободная мысль. – 1996. - №1.

21. Зезина М.Р. Шоковая температура: от 1953 – к 1956 гг.// Отечественная история. – 1995. – №2.

22. Зеленин И.Е. Целинная эпопея: разработка, принятие и осуществление первой хрущевской «сверх программы» (сент. 1953 – н. 60-х гг.»).// Отечественная история. – 1998. - №4.

23. Зубкова Е.Ю. Маленков и Хрущев: личный фактор в политике после сталинского руководства.// Отечественная история. – 1995. - №4.

24. Зубкова Е.Ю. Общество и реформы. 1945-1964. – М., 1993.

25. Ильин В.В. и др. Хрущевское время (1953-1964).// Ильин В.В. и др. Реформы и контрреформы в России. – М., 1996.

26. История социалистической экономики СССР. В 2-х томах. Т.2. – М.: Наука, 1976.

27. Котов В.И. Этнографическая ситуация в РСФСР в 60-80-е гг.// Отечественная история. – 1992. - №5.

28. Медведев Р. Н.С.Хрущев: Политическая биография.// Дружба народов. – 1989. - №7.

29. Мемуары Н.С.Хрущева.// Вопросы истории. – 1994.

30. Народное хозяйство СССР за 70 лет. – М., 1987.

31. Никитаева Е.Б. Российская деревня в 60-70-е гг.// Социально-политический журнал. – 1996. - №6.

32. Новейшая история Отечества ХХ в. В 2-х томах. Т.2./ Под ред. А.Ф.Киселева, Э.М.Щагина. – М., 1998.

33. Первушин С.П. 1953-1964: на пути к реформе 1965 г.// Экономика и жизнь. – 1991. – янв. (№2).

34. Печатнов В.О. СССР глазами американской разведки 50-80-е гг.// Новая и новейшая история. – 1996. - №3.

35. Пумпянский А. Третий вождь: [О жизни и реформаторской деятельности Н.С.Хрущева].// Новое время. – 1994. - №15.

36. Развитие социалистической экономики СССР в послевоенный период. – М., 1965.

37. Рязанов В.Т. Экономическое развитие России. Реформы и российское хозяйство XIX-ХХ вв. – СПб., 1998.

38. Синявский А.С. Российский город в 1960-е – 80-е гг. – М., 1995.

39. Смирнов К. Синдром Хрущева.// Огонек. – 1994. - №9-10.

40. Соколов А.К., Тяжельникова В.С. Курс советской истории 1941-1991. – М., 1999.

41. Тенденции социокультурного развития России. 1960-1990 гг./ Под ред. И.А.Бутенко, К.Э.Разлогова. – М., 1996.

42. Тимошина Т.М. Экономическая история России. – М., 2000.

43. Хрестоматия по отечественной истории. В 2-х томах. Т.2. (1945-1995 гг.). – М., 1996.

44. Хрущев С.Н. Никита Хрущев: кризисы и ракеты. Взгляд изнутри. – Т.1. – М., 1994.

ПОИСКИ ПУТЕЙ ПОДЪЕМА ЭКОНОМИКИ В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ 50-Х ГГ. СЕНТЯБРЬСКИЙ ПЛЕНУМ ЦК КПСС (1953 Г.)

В конце 50-х – начале 60-х годов могли сложиться принципиально отличные от довоенных условия для социально-экономического развития колхозов и совхозов. Это было время попыток реально переосмыслить прошлое, обеспечить крутой подъём сельского хозяйства, но также и время дерзких, граничащих с фантастикой перспективных программ и обещаний, вспышек успеха и… постепенного скатывания к застою. Существует много причин столь печального финала. Но одна бесспорна. Динамичное социально-экономическое развитие страны зависит от оптимального взаимодействия всех сфер жизнедеятельности общества, и, прежде всего, политики и экономики. Как отмечено в постановлении мартовского (1965 г.) Пленума ЦК КПСС, основными причинами отставания сельского хозяйства, на рубеже 50-60-х годов явились нарушения экономических законов развития социалистического производства, принципов материальной заинтересованности колхозников и рабочих совхозов в подъёме общественного хозяйства, правильного сочетания общественных и личных интересов. В значительной мере сказался также субъективизм в руководстве, что привело к ошибкам в планировании, финансировании и кредитовании сельского хозяйства, в политике цен. Немалый ущерб колхозному и совхозному производству нанесли необоснованные перестройки руководящих органов, породившие обстановку безответственности и нервозности в работе. Без учёта местных условий нередко давались многочисленные шаблонные указания по агротехнике, содержанию и кормлению скота, по структуре посевных площадей и другим вопросам. Это неизбежно сдерживало инициативу руководителей и специалистов, всех тружеников деревни, мешало нормально вести дело. Мешает, добавим, и поныне, в том числе и потому, что практически глубоко не проанализированы причины подобных явлений. А они очень и очень поучительны, ибо раскрывают анатомию наших крупных неудач не только в те, но и в последующие годы. Бесспорно, сдвиги в сельском хозяйстве произошли тогда весьма значительные, в том числе качественного порядка. Обо всем этом сказано достаточно. Но насколько точны и объективны названные выше оценочные характеристики применительно к аграрной политике 50-60-х годов с точки зрения проверки ее временем, практикой (а только такая оценка заслуживает внимания и доверия)? Нам представляется, что сейчас особенно важно ответить на этот вопрос.

За двенадцать лет, с 1953 по 1964 год, прошло одиннадцать специальных Пленумов Центрального Комитета партии по вопросам развития (как правило, дальнейшего) сельского хозяйства и еще на двух эти вопросы рассматривались наряду с другими. Беспрецедентный факт в истории! Было проведено множество совещаний на различных уровнях, их решения широко обсуждались общественностью, печатью, на собраниях активов, заседаниях республиканских, областных (краевых), районных комитетов партии, собраниях первичных сельских партийных организаций, коллективов колхозов и совхозов. Эту длинную цепочку обсуждений в литературе очень любили представлять как свидетельство творческой активности масс и действенности партийной работы. Можно было ожидать соответствующих сдвигов в самом сельском хозяйстве, социально-экономической жизни деревни. Однако влияние политики на производство в тот период в целом оказался явно неэффективным. Планы развития сельского хозяйства не выполнялись, а темпы роста его валовой продукции после удачного пятилетия 1953-1958 годов стремительно покатились вниз. За семилетку, в 1959-1965 годах, объем валовой продукции сельского хозяйства возрос к уровню 1958 года не в 1,7 раза, как намечалось, а лишь на 11,5 процента, то есть в шесть раз меньше в среднеарифметическом исчислении и почти в той же пропорции как увеличилось население страны. Но это еще не вся правда. Положение в значительной мере спасали 1965 год и отчасти 1964 год. В первые же пять лет семилетки рост валовой продукции сельского хозяйства резко отставал от плановых заданий. Если в 1953-1958 годах на каждый рубль прироста продукции приходилось 0,56 рубля капиталовложений, то в 1959-1964 годах- уже 3,2 рубля. Вот тогда и начался период стагнации затратной экономики. Именно с этого времени страна начала постоянно и в нарастающих масштабах завозить зерно и другие продукты питания из-за рубежа. Стала серьезно осложняться социально-демографическая ситуация в деревне.

Что же произошло? Почему оказалась неэффективной необычайно активная аграрная политика тех лет? Ответ на этот вопрос, конечно же, не может быть однозначным. Но есть нечто цельное, общее в том, что когда-то поселило в нас великую надежду, а затем последовательно и неумолимо привело к разочарованию, очевидному оскудению рынка продовольственных товаров и вызвало тревогу за будущее. Но сначала была надежда. И связана она прежде всего с решениями сентябрьского Пленума ЦК КПСС 1953 года. Насильственные методы осуществления сплошной коллективизации привели к тому, что созданный в СССР тип социалистических сельскохозяйственных предприятий был значительно деформирован, а коллективы этих предприятий - лишены элементарных демократических норм самоуправления и жизни. Между тружениками села и полученной ими от Советского государства землей – их надеждой и кормилицей – возникли мощные бастионы административно-командной системы управления.

Однако с самого начала становления колхозного строя была, на наш взгляд, и своеобразная альтернатива его развитию. Суть ее заключалась в постепенном отказе от груза извращений в развитии кооперации, как бы возврате ее в естественноисторическое русло, но уже на новом уровне хозяйствования, развития производственных отношений. Подобных аналогов в истории не было. Главным содержанием этой альтернативы являлся отказ от жесткой регламентации колхозной жизни, предоставление колхозам (а так же совхозам) право самостоятельно решать свои хозяйственные, социальные нужды, сочетая, увязывая их с ориентирами централизованного планирования в условиях развития демократизма всей системы управления. Естественно, это предполагало отказ от « планов-разверсток» и развитие товарно-денежных отношений на селе.

Н.С.Хрущев, несмотря на противоречивость своих оценок положения дел в сельском хозяйстве, первым среди официальных деятелей фактически признал такую альтернативу и во многом стремился ее реализовать. Именно в 50-е годы была предпринята попытка перехода от жесткого, «чрезвычайного» управления сельским хозяйством к управлению на основе сочетания централизованного планирования и хозяйственной самостоятельности колхозов и совхозов.

Положение в аграрном секторе экономики было особенно тяжелым, поэтому Хрущев настаивал на необходимости первоочередной помощи селу. На сентябрьском (1953 г.) пленуме ЦК Хрущев нарисовал очень мрачную картину сельскохозяйственной ситуации, которая действительно была катастрофической. Для повышение благосостояния народа была разработана новая аграрная политика, Центральное место в ней занимали:

1) Увеличение капиталовложений в сельскохозяйственное производство. В четвертой пятилетки - 21,5 млрд. руб., в пятой – 64 млрд. руб., в 1956-1958 гг. - 67,4 млрд. руб.

2) Существенное повышение государственных закупочных цен на сельхозпродукцию (в 5,5 раза на мясо, в два раза на молоко и масло, на 50% на зерновые). В категориях вели такие экономические категории, как хозрасчет, себестоимость, рентабельность, заработная плата.

3) Уменьшение обязательных поставок государству, списание долгов колхозам.

4) Совершенствование налоговой политики. Были снижены налоги с личных подсобных хозяйств крестьян и с продажи на свободном рынке.

5) Расширение экономической самостоятельности колхозов. Были упорядочены расчеты хозяйств с МТС: устанавливались твердые ставки по оплате услуг в зависимости от фактического урожая. Предпринимались шаги по улучшению технической оснащенности колхозов и совхозов. Увеличились поставки селу тракторов и сельскохозяйственных машин.

Фундаментом программы явились решения сентябрьского (1953 г.) Пленума ЦК КПСС и необычайно смелое в обстановке тех лет постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «Об изменении практики планирования сельского хозяйства», принятое 9 марта 1955 года.Сентябрьский Пленум ЦК во многом переосмыслил пройденный колхозами и совхозами путь. Он привлек внимание партии, всего народа к коренным нуждам развития деревни, указал на неотложность повышения уровня жизни ее тружеников, экономического управления колхозов и совхозов. Еще в период подготовки к Пленуму впервые в экономической политике партии было выдвинуто положение о возможности одновременного развития высокими темпами и тяжелой индустрии, и сельского хозяйства, и легкой промышленности. Это стало основой последующего значительного роста суммы и доли капиталовложений на нужды развития сельскохозяйственного производства и социальной инфраструктуры села. Также впервые Пленум поставил вопрос о материальной заинтересованности работников сельского хозяйства в развитии производства и увеличения его доходности как одном из «коренных принципов социалистического хозяйствования».

Н. С. Хрущев не является инициатором и разработчиком той экономической программы подъема сельского хозяйства, которую изложил на сентябрьском (1953 г.) Пленуме ЦК КПСС. Фактически она была подготовлена раньше и в значительной мере изложена на сессии Верховного Совета СССР 8 августа 1953 года в речи Председателя Совета Министров СССР Г. М. Маленкова. То собственное, что явственно прозвучало уже в первых выступлениях Н.С. Хрущева на посту лидера партии – это страстное желание принести благо людям, и как можно скорее, неукротимая вера в организаторские возможности партии, в силу примера, всепобеждающий энтузиазм масс, способных решить все проблемы, опрокинуть любые преграды на пути к светлому будущему. Хрущев в чем-то даже усилил роль субъективного фактора в развитии социалистической экономики, особенно сельского хозяйства. Но здесь-то и таилась грозная опасность, что определило всю модель, стереотип деятельности командно-административной системы управления в сфере сельскохозяйственного производства. В основе этого стереотипа лежало принятие, а точнее волевое утверждение, минуя действующие плановые директивы, волюнтаристских, нереалистичных сверхпрограмм действия. В области аграрной политики четко обозначились по меньшей мере три таких программы.

1. целинная программа

2. расширение площади посевов кукурузы и других «чудо-культур».

3. сверхпрограмма тех лет по животноводству.

В соответствии с решениями Пленума значительно увеличились государственные заготовительные цены на скот, птицу, молоко, картофель, овощи. Повышались и закупочные цены на продукцию, продаваемую сверх обязательных поставок. Эти меры позволяли значительно укрепить экономику колхозов. Были приняты действенные меры против нарушения важнейшего принципа артельной формы колхозного производства – правильного сочетания интересов в развитии общественного и личного хозяйства: снижены нормы обязательных поставок продукции с личных подсобных хозяйств, предусмотрены твердые ставки налогообложения в соответствии с размерами приусадебных участков.

Пересматривалась система расчетов с колхозами за реализованную продукцию. Им стали выплачивать денежные авансы, часть которых предназначалась для выдачи колхозникам по трудодням в течении всего сельскохозяйственного года. Этот порядок позволил впоследствии ввести в колхозах денежную гарантированную оплату труда. Были приняты меры по улучшению планирования, укреплению колхозов кадрами, усилению роли МТС в развитии колхозного производства, особенно в части подготовки и создания постоянных механизаторских кадров, совершенствования их оплаты, включая обеспечение ее гарантированного уровня. Начисление натуроплаты за работы МТС ставилось в зависимость от реальных результатов колхозного производства.

В итоге всех этих мер валовая продукция сельского хозяйства возросла в 1954-1958 годах по сравнению с предшествующим пятилетием на 35,3 процента. Беспрецедентный факт в истории развития колхозов и совхозов! Дореволюционные рубежи душевого потребления основных продуктов питания остались позади. В 1958 году по сравнению с 1953 годом резко возросла продукция личных подсобных хозяйств. Деревня ожила в ожидании новых добрых перемен. И их еще было не мало.

Реорганизация МТС и продажа техники колхозам сделала колхозников потенциально полноправными хозяевами или пользователями всех основных средств производства. Отмена обязательных поставок и натуроплаты за работы МТС, введение денежной оплаты труда и такого же счета себестоимости продукции и рентабельности производства практически включали колхозную экономику в единые товарно-денежные отношения всей советской экономики, что создавало реальную основу для перехода колхозов на подлинный хозрасчет. Повышение роли принципа материальной заинтересованности привело к росту реальных доходов колхозников, рабочих и специалистов совхозов.

Все это, безусловно, означало рождение новой перспективной альтернативы, открывало реальные пути для дальнейшего развития колхозов и совхозов. Но случилось иначе.

Вскоре после сентябрьского (1953 г.) Пленума ЦК КПСС стал отчетливо прослеживаться отход от его курса на прожектерский путь обеспечения в кратчайшие сроки невиданного подъема сельского хозяйства и благосостояния народа. Выдвижение и решение такой задачи представлялись прагматику Н.С.Хрущеву вполне реальными, что, кстати, открывало возможность показать себя на деле как нового лидера партии.

Уже на февральско-мартовском (1954 г.) Пленуме ЦК КПСС была фактически пересмотрена основная целевая установка аграрной политики, разработанная сентябрьским Пленумом: « …в течении двух-трех лет резко повысить обеспеченность всего населения нашей страны продовольственными товарами и вместе с тем обеспечить всей массе колхозного крестьянства более высокий уровень материального благосостояния». В докладе 23 февраля 1954 года Хрущев представил эту установку в иной редакции: « …в ближайшие 2-3 года в достатке удовлетворить растущие потребности населения нашей страны в товарах народного потребления и обеспечить сырьем легкую и пищевую промышленность». Подобный пересмотр весьма показателен.

Н.С.Хрущев поверил в возможность в 2-3 года решить продовольственную проблему в стране и в достатке удовлетворить потребности населения в продуктах. На службу этой цели он направил всю мощь командно-административной системы управления. Не случайно оказалось измененной и заключительная часть формулы – исчезли слова о росте благосостояния колхозного крестьянства. Докладчику они показались, видимо, не столь уж важными для выдвигаемой глобальной программы. И в этом свете представляются вполне объяснимыми последовавшие вскоре мероприятия по фактическому свертыванию личного подсобного хозяйства, сселению деревень непрерывно укрупняемых колхозов и совхозов и т.п.

В докладе Хрущев назвал и основные источники невиданного прежде роста сельскохозяйственного производства освоения целины, повсеместное распространение: возделывание кукурузы, равнение на передовиков, структурные изменения в руководстве. Упомянул он и главных противников – травопольные севообороты, инертность хозяйствования, постоянство организационных структур. Целевая установка была, таким образом, переведена в конкретную программу действий.

Конечно, Н.С.Хрущев не был подлинным знатоком сельского хозяйства, не имел никакого специального образования, полагался, в основном, на свой житейский опыт, природную сметку. Вместе с тем он живо интересовался всем новым, что касалось сельскохозяйственного производства, особенно передовым практическим опытом. Однако нельзя не заметить, что Никита Сергеевич в течении многих лет и до конца своей партийной карьеры был последовательным сторонником Т.Д.Лысенко с его псевдоучениями о «чудо-культурах» или агрозооприемах, способных якобы одним махом изменить положение дел в сельском хозяйстве.

Следующая сверхпрограмма тех лет – скоропалительное по времени и утопическое по масштабам расширение площади посевов кукурузы и других «ЧУДО-КУЛЬТУР».Логика при этом была предельно прямолинейной: всю пахотную землю распахать, всю пашню засеять, засеять потенциально, невзирая на зональные различия, самыми «высокоурожайными» культурами и получить за счет этого максимум продукции, кормов.

Идеализация возможностей «чудо-культур» привела почти к десятикратному расширению в стране посевов кукурузы или, например, «царя-гороха». Считалось, что для обеспечения полного достатка кормов в колхозах и совхозах кукуруза будет давать по 500-600 центнеров зеленой массы с гектара, а в районах недостаточного увлажнения – примерно 300 центнеров. Доклады и речи Хрущева в те годы были переполнены примерами передовиков, добившихся еще более высоких показателей. При этом идеологизация примеров принимала всеобщий характер. В речи на совещании передовиков сельского хозяйства РСФСР 23 февраля 1961 года Никита Сергеевич говорил: …нашей ли рати коммунистической, комсомольской, советской бояться трудностей освоения таких могучих культур, как кукуруза и сахарная свекла, которые сделают буквально переворот в производстве продуктов животноводства». О крестьянине простом здесь не упоминается. Ставка не на него. Брал верх сложившийся стереотип мышления командной системы. Тем самым объективно замораживались заинтересованный, вдохновенный, свободный крестьянский труд, сила экономических стимулов, хотя слов на сей счет произносилось предостаточно.

Порой сами передовики ставились в компрометирующие их впоследствии условия. В той же речи Хрущев, например, говорил: «Комсомолка Кулемина хорошо оценила возможности и силу кукурузы и заявляет, что будет получать 1300 центнеров, что условия для выращивания кукурузы очень хорошие. Можете себе представить, товарищи, какое богатство получат колхозы, если все освоят эту культуру и будут получать по 1000-1300 центнеров с гектара!» Думается, что представить себе подобное могли очень не многие, но служить этому заставляли практически всех.

И характерная деталь. Через 10 месяцев, в декабре, перед одиннадцатью тысячами собравшихся работников сельского хозяйства той же Нечерноземной зоны Хрущев снова говорил о возможности получения небывалых урожаев кукурузы, сахарной свеклы, гороха. Казалось, сама логика требовала подвести итоги достигнутого за эти месяцы и показать, чего же добились названные тогда, в феврале, на всю страну передовики Нечерноземья РСФСР, выполнили они свои обязательства. Но нет. Об этом ни слова. Система никогда не любила подводить конкретные итоги и за конкретные сроки. Она всегда смотрела только вперед и находила все новые маяки.

А результаты между тем были плачевными. В 1962 году урожайность кукурузы на силос и зеленый корм составляла в колхозах и совхозах Нечерноземной зоны РСФСР 33,6 центнера с гектара на площади 3,3 миллиона гектаров. В 1963 году она снизилась до 31,2 центнера с гектара. Разница между желаемым и действительным непомерная.

Кукуруза не стала «королевой полей», основой подъема животноводства. Насильственное ее внедрение легло тяжким бременем на крестьянские плечи, подмыло корни привязанности честных пахарей к своей многовековой кормилице – земле – и стало главным слагаемым в числе сил разрушения оптимизации структуры посевов и внедрения рациональных систем земледелия.

И наконец, поистине фантастическая сверхпрограмма тех лет по животноводству. В речи на зональном совещании работников сельского хозяйства областей и автономных республик РСФСР 22 мая 1957 года Хрущев поставил задачу: «В ближайшие годы догнать США по производству мяса, масла и молока на душу населения». Он считал, что успехи, достигнутые в сельском хозяйстве, позволяют поставить и решить эту задачу большой государственной важности. «По молоку вопрос ясен, - говорилось в речи. - Мы можем и должны в будущем догнать США и этого добьемся.» Увеличить в 3,5 раза производство мяса и догнать США по его производству на душу населения Хрущев считал возможным в 1960 году. В крайнем случае в 1961 году «зачистить остатки». Эти планы связывались не только с решением продовольственной проблемой в стране, но и с перспективами роста международного авторитета СССР. Выполнение поставленных планов – это по словам Хрущева, «сильнейшая торпеда под капиталистические устои…Эта победа будет сильнее чем водородная бомба».Она заставит идеологов капиталистического строя, против колхозного строя, против социалистических стран». Вот такая была заявка.

Спустя два с лишним года, на очередном Пленуме ЦК КПСС по сельскому хозяйству (декабрь 1959 г.) тема «догнать США» еще звучит, но уже не так категорично. Данные о росте производства продукции животноводства приводятся не от начала выдвинутой программы, а лишь за 11 месяцев текущего года. Приводится и обширный список достижений передовиков. Возглавляет его «выдающаяся победа» под руководством партийной организации трудящихся Рязанской области, где производство мяса за один 1959 год возросло в 3,8 (!) раза. На самом же деле здесь, как и во многих других местах, проводилось безрассудное насильственное обобществление и уничтожение поголовья скота личных подсобных хозяйств, имели место прямой обман, приписки.

В 1961 году уже, надо полагать, убедившись в провале выдвинутой сверхпрограммы по животноводству, Хрущев пытается придать ей второе дыхание за счет Нечерноземья. Он ставит немыслимую задачу: производить в зоне 100-120 центнеров мяса в убойном весе и 900-1000 центнеров молока на каждые 1000 гектаров пашни. Поскольку, по его мнению, для решения этой задачи за счет роста производства говядины потребуется 3-4 года (опять), «…нам следует пойти по пути увеличения свинины. Тогда можно за год-два удовлетворить спрос населения на мясо. Свинья скороспелое животное». В части кормовой базы надежды возлагались на три кита: кукурузу, сахарную свеклу, бобовые. Свиноводство предлагалось развивать на сахарной свекле, которая, как утверждал докладчик, дает в Нечерноземье по 300-400 и более центнеров корней с гектара. И опять чудовищный просчет. В Центральном и Волго-Вятском районах РСФСР, не говоря уже о Северо-Западном, в 1961-1965 годах среднегодовая урожайность сахарной свеклы составляла всего лишь 75 центнеров с гектара. О кукурузе уже говорилось выше.

Нельзя не заметить и того, что на двух специальных крупных совещаниях по проблемам развития сельского хозяйства Нечерноземья не было не сказано ни слова о последствиях войны и оккупации, ни слова о культурно-бытовом, жилищном, дорожном и вообще производственном строительстве. Мираж из кукурузы, сахарной свеклы и кормового гороха, окантованный тушами откормленного, убиенного и готового к отправке в город скота, заслонил все. Удар этот усугубился и тем, что с 1961 года правительство увеличило план закупок зерна в этих районах. Недоброй сестрой Нечерноземью оказалась целина.

Стремление выполнить «программу» любой ценой привело к тому, что в одном лишь 1963 году было забито почти 30 миллионов (42 процента) поголовья свиней в стране. И лишь через 15 лет это, дотоле непрерывно растущее поголовье, было восстановлено, еще через 10 лет оно увеличилось примерно на 10 миллионов голов - ровно на столько, на сколько оно возрастало после 1956 года каждые два года. Пошатнулся тогда и рост поголовья всех других видов скота и птицы. Секретарь рязанского обкома КПСС А. Ларионов, отрапортовавший в декабре 1959 г. о двукратном превышении годового плана производства мяса в области, покончил с собой после того, как обман был раскрыт. После этого соревнование в области животноводческой продукции закончилось, но лозунг «догнать и перегнать Америку» фактически не был снят.

И так, три задачи, три сверхпрограммы и…четыре провала. Да четыре, ибо провалены были не только эти программы (были еще и другие), но и весь план крутого подъема сельского хозяйства. В каждой из сверхпрограмм, включая в их целевую направленность, было немало реального, Нежизненными их делали, как правило, масштабы, методы, намечаемые сроки выполнения.

Выдвижение волюнтаристских целевых программ развития сельского хозяйства объективно не могло сочетаться с научными средствами и методами их реализации. Село превратилось в обширный полигон постоянных реорганизаций и преобразований. В основе их лежали догматизированные положения о преимуществах крупного социалистического производства над мелким и о государственной форме собственности как высшей по отношению к кооперативной.

Со второй половины 50-х годов начался новый этап укрупнения колхозов. Ежегодно ликвидировалось примерно 10 тысяч уже укрупненных ранее колхозов. В 1963 году их осталось 39 тысяч против 91 тысячи в 1953 году. «Ради дела» самая демократичная и бесспорно эффективная форма управления артели (уже бывшей!) – общее собрание колхозников – было подменено, как правило, другой – собранием их представителей. Средние размеры совхозов в 1954-1962 годах возросли в результате их укрупнения в три раза. Все это представлялось как концентрация производства, но на деле имел место худший вариант его централизации с последующими отрицательными показателями эффективности. В те же годы началось преобразование колхозов в совхозы. Если в 1955 году было преобразовано 257 колхозов, то в 1956-1960-14763-почти в 12 раз больше в среднегодовом исчислении. Эти укрупнения и реорганизации обернулись тяжкой трагедией для судеб села. Связанные с ними централизация руководства, агрозоотехнической, инженерной служб обезглавливали объединившиеся тогда в единые колхозы и совхозы десятки, сотни тысяч деревень. Сам собой встал вопрос о строительстве крупных центральных усадеб и «неперспективности» подавляющего количества сел и деревень. Их жители лишились всяких возможностей стать полноправными, самоуправляемыми коллективами, а рабочие места большинства из них теперь оказывались разбросанными, как правило, по всему массиву укрупненного колхоза или совхоза, концентрируясь, естественно на центральных усадьбах. Проблемы дорог и транспорта обострились до предела.

Хрущев понимал это и был по своему готов к решению так круто назревшего вопроса. При этом он исходил из давно им вынашиваемой идеи «агрогородов», строительства села по городскому типу. В речи на Пленуме ЦК КПСС 29 декабря 1959 года он раскрывает свою программу. Она полностью игнорировала положения Отчетного доклада на ХХ съезде партии, где много и весьма аргументированно говорилось о развертывании индивидуального строительства на селе, использовании для этого необходимых и разнообразных ресурсов. На Пленуме речь шла уже о совершенно другом. «Конечно, - отмечалось в речи, - сейчас нельзя навязывать колхозникам, например, многоэтажные дома. Они не привыкли к этому. Но нам самим надо держать курс на это, не сегодня, так завтра мы подойдем к этому вопросу вплотную. Содержание многих разбросанных жилищ обходится дороже, чем собранных в одном месте».

Правда, Хрущев предупреждает и о важности проявления терпения в этом большом деле и даже необходимости не превращать его в кампанию. Но в последующих выступлениях он вновь и вновь возвращается к этой идее. Программа эта жила уже не только на словах, на бумаге, но и на практике. На том же декабрьском Пленуме ЦК 1959 года упоминалось о первых результатах работы проектных организаций по ликвидации «неперспективных деревень», о массовом сселении их жителей и концентрации скота в крупномасштабных поселках и фермах. Нашлись и председатели колхозов, поддержавшие эту очередную новацию. И результате такой «специализации» тысячи деревень и поселков остались без производства мяса, или молока, или яиц, или фруктов, или овощей и ныне обеспечиваются ими за счет ввоза извне. Пики занятости в подобных специализированных хозяйствах по хлопку, льну, сахарной свекле, картофелю сопровождались огромными растратами трудовых и денежно-материальных ресурсов. Главный же итог проведенной в 50-70-е годы, по нашему мнению, заключается как в резком росте дефицита продовольственных товаров на местных рынках, а отсюда и в обострении всей продовольственной проблемы в стране, в росте необходимости привлечения рабочей силы со стороны.

В мае 1957 г. ликвидацией отраслевых министерств и созданием совнархозов началась реализация одной из крупных реформ, осуществленных в годы руководства Н. С. Хрущева.

Особо следует сказать о 1958 годе. Он был весьма специфическим в рассматриваемом ряде лет. Три Пленума ЦК КПСС по сельскому хозяйству. И каких! Главный вопрос – о дальнейшем развитии колхозного строя и реорганизации машинно-тракторных станций. Вопрос этот назрел в глубинах экономической мысли и практической хозяйственной деятельности. Стратегически он был целиком оправдан. Но официальная его постановка на февральском (1958 г.) Пленуме ЦК КПСС была для общественности совершенно неожиданной. Еще в Отчетном докладе ЦК КПСС съезду партии Хрущев говорил о возрастании роли МТС, о мерах по коренному улучшению их работы, о целесообразности в течение ближайших лет перевезти МТС на хозяйственный расчет. Нет никакого намека на приближающуюся реорганизацию МТС и в постановлениях ЦК КПСС и Совета Министров 1957 года.

И вдруг – как снежная лавина. 25-26 февраля 1958 года проходит Пленум ЦК с повесткой дня: «О дальнейшем развитии колхозного строя и реорганизации МТС». С 1 по 25 марта проводится всенародное обсуждение – нет , не сути проблемы, а уже по существу, состоявшегося решения партии. И наконец, 27-31 марта 1958 года сессия Верховного Совета СССР принимает Закон о дальнейшем развитии колхозного строя и реорганизации МТС.

Дальше все развивалось так же стремительно. Согласно принятому закону , реорганизация МТС должна была осуществляться «постепенно, с учетом развития экономики отдельных колхозов и особенностей различных зон и районов Советского Союза». Но… память о коллективизации еще в плоти аппарата. Практически реорганизация МТС завершается к началу 1959 года. Местные партийные и хозяйственные органы демонстрируют сою способность выполнять решения без оглядки и не взирая на лица, конечно подчиненные. В итоге на колхозы обрушивается огромная сумма долга, обусловленная необходимостью выкупа техники у государства. Большинство из них снижает оплату трудодня.

Надежды на возможность огромного сиюминутного эффекта от реорганизации МТС за счет заинтересованного и лучшего использования техники самим колхозам оказались, в значительной мере, иллюзорными.

Первым планом развития страны, который базировался в основном на индустриализации, стал семилетний план, принятый ХХI съездом партии. С его помощью пытались, не тормозя развития страны, восполнить серьёзные нарушения равновесия, от которых страдало советское общество. В нём было указано, что за 7 лет СССР должен был произвести столько же, сколько за предшествующие 40 лет.

Семилетний план (по отзывам историков) вывел советскую экономику из застоя. Сократился экономический разрыв между СССР и США. Однако не все отрасли развивались равномерно. Медленно росло производство потребительских товаров, которых хронически не хватало. Нехватка усугублялась не знанием спроса на рынке товаров, который никто не изучал (ведь по большому счету правительству страны было наплевать на собственный народ, к тому же многие правители и не были представителями народа, ведь они были нерусскими, так к чему им было заботиться не о своем народе?). Среди диспропорций семилетнего плана самый тяжёлый был кризис сельского хозяйства. В хозяйствах не хватало электроэнергии, химических удобрений, ценных культур.

В 60-х годах Н.С.Хрущёв начал сдерживать частную деятельность крестьян. Он надеялся заставить крестьян больше работать в колхозе и меньше в личном хозяйстве, чтобы повысить показное КПД своих “преобразований”. Это вызывало недовольство у крестьян. Кому было охота работать на “дядю” и не видеть результаты своего труда, к тому же колхозная уравниловка довольно быстро отбивала охоту работать “как следует”. Многие устремились в города, и как следствие деревни начали пустеть. Причем, картина, по большому счету, с того времени сильно не поменялась и наше правительство продолжает внедрять повсеместную уравниловку для поддержки жизненного уровня бездельников, лодырей и иждивенцев на шее народа. И результат не заставил себя долго ждать.

К тому же ошибки в экономической политике совпали с неурожаем 1963 года. Засуха имела разрушительные последствия. Участились перебои в снабжении хлебом. Карточной системы на хлеб удалось избежать благодаря только закупкам зерна в Америке на золото. Впервые за всю свою историю СССР закупал зерно за рубежом.

Аграрный кризис, расширение рыночных отношений, быстрое разочарование в совнархозах, необходимость найти сбалансированные решения большого числа проблем, соперничество с более развитыми странами, критика деятельности Сталина и 'большая интеллектуальная свобода стали факторами, которые способствовали возрождению экономической мысли в СССР. Оживились дискуссии ученых по проблемам экономики. Это горячо приветствовал Н.С.Хрущёв, ведь надо было что-то делать. Выявилось два направления.

Во главе теоретического направления стояли ленинградские учёные Канторович и Новожилов. Они выступали за широкое применение математических методов в планировании.

Второе направление - практики требовали большей самостоятельности для предприятий, менее жесткого и обязательного планирования, позволяющего развивать рыночные отношения.

Третья группа ученых начала изучать экономику Запада. Внимание этих школ было направлено не столько на пересмотр подходов к организации экономической жизни в СССР, сколько на лучшее регулирование уже существующей коммунистической системой экономики.

2. ОСВОЕНИЕ ЦЕЛИННЫХ И ЗАЛЕЖНЫХ ЗЕМЕЛЬ. ПРОСЧЕТЫ В ОБЛАСТИ РАЗВИТИЯ ЖИВОТНОВОДСТВА.

После XX съезда страна находилась на подъеме. Пятая пятилетка по ряду показателей была выполнена досрочно. Среднегодовые темпы прироста промышленного производства были весьма высоки — 13,1 %, втрое выше, чем у США. Большинству населения казалось, что выигрыш в экономическом соревновании с капиталистическим Западом не за горами. Однако на делеположение в экономике было тревожным. Директивы на шестую пятилетку, принятые XX съездом в феврале 1956 г., в декабре были пересмотрены. Был составлен переходной план на 1-2 года, а затем появился новый — семилетний план на 1959-1965 гг. Командно-административная система в условиях ликвидации принудительного труда, отмены суровых наказаний, усложнения условий хозяйствования стремительно теряла свои сильные стороны. В народном хозяйстве подспудно нарастали диспропорции, бесхозяйственность и расточительность. Отчетливо проявлялись такие недостатки, как распыление средств между многочисленными объектами, долгострой. Интересы предприятий все больше расходились с интересами потребителей, с потребностями непрерывного технологического обновления производства. К концу пятой пятилетки в стране насчитывалось уже более 300 тыс. предприятий и строек, большая часть которых находилась далеко от Центра.

Для многоцелевой экономики больше не подходили методы управления,ориентированные на «главное звено в цепи», на традиционное разделение между легкой и тяжелой промышленностью с обязательным преимуществом развития средств производства.

Научно-техническая революция требовала развития новых отраслей промышленности: развития электроники, химии, электрификации железных дорог, изменения структуры топливного баланса, перехода от угля на нефть и газ.

Такие задачи были поставлены на XX съезде КПСС. Однако в новых условиях управлять промышленностью из министерских кабинетов становилось дальнейший рост производительных сил. Поэтому мнения экономистов и хозяйственников о путях совершенствования руководств хозяйством в изменившихся условиях разделились. Одни стояли за перестройку самих методов руководства, за расширение хозяйственной самостоятельности предприятий.

Принципиальные пороки новой системы управления — местничество и стремление использовать ресурсы, прежде всего для удовлетворения собственных потребностей. В конечном итоге система управления еще более усложнилась и стала менее квалифицированной. Реформа потерпела крах, и после отстранения Хрущева от власти территориальная система была ликвидирована.

После неурожая 1953 года ситуация в стране стала настолько серьезной, что надо было принимать чрезвычайные меры. Повышение урожайности существующих земельных угодий (по мнению тогдашнего руководства) требовало удобрений, ирригации, технического оснащения, то есть того, что не может быть создано в один день.

Вместо того, чтобы пересмотреть сам подход к хозяйствованию в деревне, было решено осваивать целинные земли в Заволжье, Сибири и Казахстане. Это одобрил Пленум ЦК 1954 года. Ведь пересмотр подхода – это признание неверной политики руководства страной, а продвижение нового проекта – это как будто “движение вперед”.

В путь отправилось около 300 тыс. добровольцев, в основном молодежь. Вместо учебы и участия в уже существующих направлениях науки и производства – молодежь без нормального питания и отдыха поднимала целину.Освоение целины стало крупнейшим начинанием, реализованным Н. С. Хрущевым в аграрной сфере. В условиях экстенсивного развития советской экономики, слабого развития химической индустрии, бюрократизации аппарата управления лишь освоение целинных земель сулило быструю отдачу и позволяло хотя бы на время снять остроту продовольственной проблемы. Однако расширение пахотных земель велось штурмом, без серьезной научной проработки. На работу в целинные степи по комсомольским путевкам ехала молодежь со всей страны. Первоцелинники проявляли колоссальное мужество, волю. Порой приходилось работать целыми сутками. Спали в палатках, ели прямо в поле. Как и в годы первых пятилеток, при освоении целины активно эксплуатировался трудовой энтузиазм масс, готовность людей работать бесплатно и в тяжелых условиях. За 1954–1957 гг. было освоено 36 млн га, что позволило увеличить производство зерна в два раза. В 1960 г. в СССР было собрано 125,5 млн тонн, из них на целине – 58,7 млн тонн.

Освоение целинных земель сыграло немаловажную роль в развитии сельского хозяйства Западной и Восточной Сибири, но оно не оправдало надежды на стабильное увеличение урожаев зерновых. Целина, безусловно, помогла на время снять остроту зерновой проблемы, спасла население страны от голода, но задержала перевод отечественного сельского хозяйства на интенсивный путь развития. Трудностей в освоении новых земель было много – и все это легло на плечи русского народа. А было ли это необходимо? Россия до революции и без освоения целины кормила, как минимум, половину Европы, а под руководством коммунистов не могла прокормить себя. Противоречия «либерального коммунизма»«Догнать и перегнать Америку» - Прежде всего это целинная эпопея.

Сразу подчеркнем, что речь в этом плане идет не о самой идее освоения целины, не о самом факте расширения пашни, здесь могли быть и весьма разумные резоны. Непомерные масштабы, волевые методы, ничем необоснованные сроки, при отсутствии каких-либо проектных и научных изысканий, превратили освоение целины в волюнтаристскуюсверхпрограмму со всеми вытекающими отсюда последствиями.

На февральско-мартовском (1954 г.) Пленуме ЦК КПСС ставилась задача расширения посевов зерновых за счет освоения целинных и залежных земель на 13 миллионов гектаров. Но уже через 10 месяцев, на январском Пленуме ЦК, Хрущев говорил о том, что ЦК партии Совет Министров приняли решение довести посевы зерновых на новых землях в 1956 году не менее чем до 28-30 миллионов гектаров. Обосновывая это решение, он подчеркнул, что освоение целинных и залежных земель является «наиболее доступным и быстрым источником увеличения производства зерна». Но на февральско-мартовском Пленуме ЦК говорилось и о другом важнейшим источнике – росте урожайности зерновых. Теперь же - вся ставка на целину!

Этим решением постановления сентябрьского Пленума были фактически заблокированы, так как свободных ресурсов на освоение целины не было. За 1954–1961 гг. в освоение целины было вложено более 20 % всех госвложений в сельское хозяйство. Поворот к целине, в целом назревший и оправданный, означал отказ от интенсивных методов ведения сельского хозяйства и усиление административных мер. Тем не менее даже частичная реализация мер, намеченных сентябрьским Пленумом (авансирование труда колхозников, расширение прав членов артелей, паспортизация сельских районов), обеспечила в 50-е гг. самый высокий за все время после коллективизации рост сельскохозяйственного производства. К 1958 г. валовая продукция аграрного сектора выросла более чем на треть. Сельское хозяйство СССР впервые стало рентабельным.

(Цель – получить быстрый хлеб. Освоение целинных земель велось штурмом, без должной научной проработки. За 1954 – 1956 гг. было распахано почти 36 млн. га целинных и залежных земель. В результате валовые сборы зерна в стране возросли с 82,5 млн. т в 1953 г. до 125 млн. т в 1956 г., а заготовки с 31 до 54 млн. т. Но эффект оказался краткосрочным. Урожайность, вместо запланированных 14…15 ц с гектара, составила, например, в Казахстане 7,3 ц/га в 1954 – 1958 гг., 6,1 ц/га в 1961 – 1963 гг. При таком положении дел прирост урожайности в стране примерно на 1,0 ц/га был фактически равен по своему результату освоению целины. Не обеспеченная производственной, социальной инфраструктурой кампания освоения целины отвлекла значительные ресурсы от укрепления сельского хозяйства в других районах страны и привела к росту общих потерь урожая зерновых до 25…30 млн. т в год. В то же время нельзя не отметить, что освоение целинных земель породило, пожалуй, самый мощный всплеск народного энтузиазма в послевоенный период).

Слово обязывало к делу, но и породило первую крупную полуправду, а точнее неправду о целине.

В докладе на декабрьском (1958 г.) Пленуме ЦК КПСС, подводя итоги первого пятилетия освоения целины, Хрущев утверждал, что освоение целинных и залежных земель стало решающим условием производства зерна. Однако в докладе не было данных об урожайности зерновых. И не случайно. Она возросла в тот период значительно – с 7,7 до 11,1 центнера с гектара. Но не за счет целины. В районах ее освоения урожайность зерновых составляла в 1958 году лишь 9,6 центнера с гектара, то есть существенно тянула вниз общесоюзный показатель. Поэтому целинная прибавка в посевах зерновых – 18,5 миллиона гектаров, о которой могла идти речь в докладе, дала в лучшем случае около 18 миллионов тонн зерна, в то время как 106,7 миллиона гектаров старопахотных земель за счет роста урожайности дали прибавку около 38 миллионов тонн, то есть в два раза больше.

Сам по себе этот факт свидетельствовал о наличии в программе освоения целины глубинных противоречий. Они были заложены уже в партийных и государственных документах тех лет. Обострение их в процессе реализации программы не позволило достичь намеченных ею целей.

В Отчетном докладе ЦК КПСС ХХII съезду партии указывалось, что целинные земли дают свыше 40 процентов всех заготовок хлеба в стране. Но это было не так. Такой процент заготовок хлеба давали не собственно целинные земли, а районы освоения целинных и залежных земель. В 1961-1970 годах они давали в среднем около 47 процентов всех закупок зерна – ведь это же районы Поволжья, Урала, Сибири, Дальнего Востока, Казахстана. Но (и это важно!) те же районы обеспечивали 33 процента закупок зерна в 35-в 1950 году. Значит, отдача собственно целины выглядит гораздо скромнее: не 40 процентов, а часть ( пусть большая) из оставшихся 12-14 процентов закупок хлеба в стране.

Не обеспеченный производственной, да и социальной инфраструктурой марш-бросок на целинные земли отвлек в те годы значительные ресурсы от укрепления зернового и в целом сельского хозяйства в других районах страны, в том числе Нечерноземной зоны РСФСР, и привел к росту общих потерь урожая зерновых до 30-40 и более миллионов тонн в год, то есть в 1,5-2 раза больше того, что давали стране собственно целинные земли. Особенно настораживал процесс расхищения природных, почвенных ресурсов, вызванный прежде всего тем, что рациональная система земледелия была создана здесь лишь спустя почти два десятилетия после освоения целины. В этой ситуации целина своевременно не укрепила зерновой баланс страны, но привела ( по времени)наряду с другими факторами к снижению производства, необходимости закупок зерна за рубежом.

Шаги Н. С. Хрущева по разоблачению сталинских преступлений породили в стране определенные надежды на возможность нового нэпа с его элементами экономического и внутрипартийного плюрализма. Но этого не произошло. Благоприятные возможности для кардинального реформирования советской системы, направления ее движения по пока еще не родившемуся «китайскому» пути, равно как и опыт нэпа, Хрущевым не были использованы. Вышедшие из «сталинской шинели» новые вожди так и остались заложниками административно-командной системы и не смогли до конца порвать со сталинизмом. Несмотря на важные шаги, сделанные Н. С. Хрущевым по либерализации советского общества, реального прорыва не произошло ни в отношении норм партийной жизни, ни в деятельности государственных и общественных институтов, ни в социальной и экономической политике. «Мы – продукты... революции. Мы были воспитаны на примерах Сталина», – объяснял впоследствии причины своей робости Хрущев. Поэтому он и другие руководители его поколения не смогли психологически решиться на поиски новых направлений, на кардинальное обновление советского общества. В мае 1957 г. Н. С. Хрущев сформулировал лозунг «Догнать и перегнать Америку по производству мяса, молока и масла на душу населения», ставший движущим мотивом и философией всех последующих преобразований «великого десятилетия».

Как и десятилетия назад, цивилизационный вызов Запада был интерпретирован Хрущевым и его окружением как чисто количественный. Советское руководство, как и западные политики, отказывалось видеть культурные различия между СССР и Западом. Вновь задача всеобъемлющей модернизации была сужена до задач ускоренного развития народного хозяйства. Советская система в поисках адекватного ответа на «действующий, – по выражению Хрущева, – на психику людей всего западного мира объем производства США», а также отставание от крупнейшей капиталистической державы в области новейших технологий, технической оснащенности народного хозяйства, в производительности труда вновь пошла по пройденному пути. «Сработать» на опережение по опыту Японии и некоторых западных стран СССР не позволили, с одной стороны, геополитические амбиции партийных олигархов вкупе с их специфической политической культурой, сформированной в предвоенные годы, а с другой – инерция системы и реалии «холодной войны». Стремление советского руководства скорее догнать Америку породило массовые приписки, показуху. Так, несмотря на все усилия и ухищрения власти в центре и на местах, в первый год советско-американского «соревнования» производство мяса в стране увеличилось лишь на 0,3 млн тонн. Выбрав из всех теоретически возможных вариантов реформ один из наиболее консервативных и тупиковых, скованный идеологическими догмами, не имея четкой стратегии и располагая ограниченными экономическими ресурсами для реформирования, Хрущев был обречен проводить крайне противоречивый внутриполитический курс.

Гораздо значительнее на структуру производства повлияли преобразования в сельском хозяйстве. Н.С.Хрущёв вопреки сопротивлению изменил критерии планирования в сельском хозяйстве. Теперь колхоз получал только обязательные задания по заготовкам вместо жёсткой регламентации деятельности. Он впервые мог решать сам, как использовать собственные ресурсы и организовать производство. Хотя это и не решало главную проблему колхозов на руси вообще, но это было сильным послаблением для земледельцев в их нелегком труде.

При Никите Сергеевиче произошло сокращение числа колхозов и рост число совхозов. Самые бедные колхозы были объединены и для их оздоровления преобразованы в совхозы. Характерной чертой было укрупнение хозяйств за счет неперспективных деревень. По большому счету на шею более жизнеспособному коллективу вешался “камень” в виде отстающего хозяйства для выравнивания показателей в отчетах. Этими рамками и ограничилась новая реформа Н.С.Хрущева. Основная разница между совхозом и колхозом состояла во владении машино-тракторными станциями. Совхозы их имели, а колхозы пользовались услугами МТС в обмен на продукты питания. МТС были распущены, а их техника передана в собственность колхозов. Но реформа не дала желаемых результатов.

(Власть оказалась непоследовательной в аграрной политике, начатой в сентябре 1953 г. Безграничная вера советских руководителей в возможности колхозного строя, предубежденность против любой личной собственности не позволили эффективно реформировать сельское хозяйство. Вместо дальнейшего расширения материальной заинтересованности в результатах труда колхозникам в приказном порядке навязывали посевы кукурузы и другие нововведения. Село превратилось в полигон для разного рода скороспелых решений и преобразований. Хрущев изобретал один чудодейственный рецепт за другим. То он громил травопольную систему земледелия академика В. Р. Вильямса: требовал изгнать из севооборотов травы и расширять посевы пшеницы, объясняя колхозникам, как хороши пироги и пышки из пшеничной муки: «Что такое коммунизм? Это блины с маслом и со сметаной». После пшеницы на долгое время «царицей полей» была объявлена кукуруза, за что сам Хрущев получил в народе прозвище «кукурузник». Вслед за кукурузой и горохом главными и решающими звеньями подъема сельского хозяйства объявлялись ликвидация чистых паров, раздельная уборка хлебов, химические удобрения, поливное земледелие).

На рубеже 60-х гг. провал хрущевской аграрной политики становится очевидным. Экономические стимулы в деревне вновь перестают действовать. В немалой степени этому способствовала незаконная ликвидация на рубеже 60-х гг. личного скота сельских жителей, якобы отвлекавшего их от труда в общественном хозяйстве. Главным результатом этой политики стало фактическое завершение раскрестьянивания деревни, снижение темпов роста сельскохозяйственного производства. Чтобы избежать голода в 1963 г., Хрущев впервые за всю историю страны пошел на массовые закупки зерна за рубежом. Во многих городах было введено закрытое распределение продуктов по карточкам. Реформирование сельского хозяйства окончательно зашло в тупик.