6.1. Особенности досудебного доказывания по делам о
преступлениях террористической направленности
В результате изучения данной главы студент будет
- знать содержание статей
особенной части УК РФ, устанавливающих ответственность за совершение
преступлений террористической направленности, а также доктринальные положения
теории уголовного процесса о необходимости формирования процессуальных средств
выявления, раскрытия и расследования преступлений данного вида в качестве
особого производства;
- уметь анализировать нормы
соответствующих статей УК РФ, устанавливающих ответственность за преступления
террористической направленности, и норм УПК РФ, регулирующих согласованную
деятельность субъектов доказывания по обнаружению, собиранию, истребованию,
принятию, закреплению, проверке, оценке сведений, расследованию, пресечению и
предупреждению преступлений террористической направленности;
- владеть приемами оценки
доказательств по делам о преступлениях террористической направленности,
спецификой составления процессуальных документов, особенностями взаимодействия
лиц, в производстве которых находится уголовное дело и лиц, осуществляющих
оперативно-розыскную, оперативно-боевую и оперативно-техническую деятельность в
процессе расследования уголовного дела одновременно с контртеррористической
операцией.
Ключевые термины: организация досудебного производства,
преступления террористической направленности, предварительное следствие,
выявление, раскрытие, расследование, механизмы и специфика деятельности в стадии
предварительного расследования,
Сложившаяся сегодня международная ситуация требует обоснованных выводов о том, что одной из
важнейших задач для целого ряда государств, Российской Федерации в том числе,
является борьба с терроризмом. Россия, Иран и Турция совместными усилиями
борется с терроризмом в Сирийской арабской республике. Этим странам приходится
бороться и с внутренним терроризмом на территориях своих государств.
Действующий УПК РФ не содержит особых норм для
регулирования процесса расследования уголовных дел о терроризме. Хотя, на
взгляд отдельных авторов, в виду особой опасности данной категории преступлений
могут обсуждаться предложения относительно некоторой специфики получения
доказательственной информации при их расследовании[1].
Вместе с тем первый шаг в этом направлении законодателем
сделан. Так, Федеральным законом от 05.05.2014 № 130-ФЗ
введена новая редакция пункта третьего части второй статьи 30 УПК РФ, согласно
которой коллегия из трех судей федерального суда общей юрисдикции рассматривает
уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьями 205, 205.1, 205.2,
205.3, 205.4, 205.5, 206, 211 частью четвертой, 212 частью первой, 275, 276,
278, 279, 281 частями второй и третьей УК РФ, и иные уголовные дела,
подсудные Московскому окружному военному суду и Северо-Кавказскому окружному
военному суду в соответствии с пунктами 2-4 части 61 статьи 31 УПК
РФ. Это произошло одновременно с выведением указанных
составов из подсудности суда с участием присяжных заседателей (пункт 1 части 3
статьи 31 УПК (в ред. Федерального закона от 05.05.2014 № 130-ФЗ) и введением
новой части в статью 31 УПК РФ – части 6.1. Согласно пункту 2 части 6.1
статьи 31 УПК РФ Московскому окружному военному суду и Северо-Кавказскому
окружному военному суду подсудны уголовные дела о преступлениях,
предусмотренных статьями 205, 205.1, 205.2, 205.3, 205.4, 205.5, 206, 211
частью четвертой УК РФ. В соответствии с пунктом 3 части 6.1 статьи 31 УПК РФ
Московскому окружному военному суду и Северо-Кавказскому окружному военному
суду подсудны уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьями 277,
278, 279 и 360 УК РФ, если их совершение сопряжено с осуществлением
террористического деятельности. Таким образом, уголовные дела о преступлениях
террористической направленности выделены в особую подсудность военных судов -
Московского окружного военного суда и Северо-Кавказского окружного военного
суда – и рассматриваются только в составе коллеги из трех судей указанных двух
судов.
В виду исключительно высокой степени общественной
опасности преступлений, связанных с терроризмом, среди теоретиков и практиков
продолжается обсуждение проблемы «достаточности» процессуальных средств
выявления, раскрытия и расследования преступлений данной категории. Бесспорно,
здесь в наиболее острой форме переплетаются, с одной стороны, потребность
общества в быстром раскрытии преступлений, изобличении террористов и
привлечении их к уголовной ответственности, а с другой стороны, сохранение
конституционных правовых гарантий прав и законных интересов лиц, оказавшихся в
сфере судопроизводства.
В этом плане законодателем предприняты определенные
меры по реформированию досудебного доказывания. В частности, введены новые
положения в ст. 144 УПК РФ. С принятием Федерального закона № 23-ФЗ
значительно расширен допустимый список процессуальных действий (в этот список
входят также и следственные действия), которые возможно проводить в рамках
проверки по материалу, в том числе и о проверке сообщений о преступлениях
террористической направленности. Доказательственное значение получили сведения,
полученные в ходе проверки по материалу. Это могут быть и объяснения и
результаты документальных проверок и ревизий, а также исследований документов,
предметов и трупов. Данная тенденция по устранению формальных различий в
правовой форме получения фактических материалов досудебного расследования
проявляется и в стадии предварительного расследования. Это видно по
следственной практике.
Например, на практике немало уголовных дел, когда в
рамках проверки по материалу берутся
объяснения с граждан, которые впоследствии
используются в качестве доказательства обвинения в обвинительном заключении, а
затем оглашаются государственным обвинителем при поддержании государственного
обвинения со ссылкой на ст. 281 УПК РФ, в виду возникших противоречий между
данными, полученными в ходе предварительного расследования от подозреваемого, и
его показаниями в качестве подсудимого в
суде.
Были случаи, когда при расследовании
уголовных дел в качестве доказательств были признаны такие «фактические
материалы» как: постановление о рассекречивании результатов
оперативно-розыскной деятельности; постановление о представлении результатов
оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу дознания, следователю,
прокурору, в суд; постановление о разрешении проведения в отношении
подозреваемого оперативно-розыскных мероприятий; справка сотрудника оперативно-розыскного органа,
стенограмма разговоров У. и других, полученная в результате
оперативно-розыскных мероприятий; постановление о
рассекречивании сведений, составляющих государственную тайну, и их носителей; и
т.д..
Таким образом, практика расследования и судебного
рассмотрения уголовных дел о преступлениях террористической направленности
показывает, что статус доказательства могут получить сведения, предметы,
документы, полученные вне уголовно-процессуальной формы доказывания, но при
условии их подлинной достоверности, а также соблюдения прав и свобод участников
дела. Конечно, фактически сложившийся порядок нуждается в закреплении в нормах
УПК РФ.
Такие фундаментальные понятия процесса доказывания как субъект доказывания,
предмет и пределы доказывания, средства доказывания, способы и приемы
доказывания существенно различаются в досудебных стадиях и судебном разбирательстве.
Досудебное доказывание в состязательном уголовном процессе происходит по иному,
чем предварительное расследование в следственном уголовном процессе. Как отмечается в научной литературе, доказывание-поиск и доказывание-спор
различны по своей природе, внутренней организации и назначению[2]. Признание этого
различия приводит к выводу о том, что
досудебный этап собирания доказательств
включает в себя деятельность уполномоченных государственных органов по
выявлению и раскрытию преступления, как до возбуждения уголовного дела, так и
после его возбуждения, вплоть до направления уголовного дела в суд.
Более того, оперативное сопровождение поддержания государственного обвинения в
суде, по мнению некоторых авторов, входит в состав формирования обвинительного
доказательства[3].
Досудебное доказывание, проводимое органами дознания,
не может претендовать на установление судебной (окончательной) истины. Это
только сбор «фактического материала», подлежащего исследованию судом с участием
обеих сторон - на предмет выявления в нем судебных фактов для решения по делу.
«Исходную доказательственную информацию», содержащуюся в материалах
предварительного расследования и представленную суду прокурором, нельзя
принимать за факты, без учета мнения противоположной стороны. Разумеется, что
досудебная деятельность органов предварительного расследования, включая органы
дознания, уполномоченные на осуществление оперативно-розыскной деятельности, по
получению доказательств в пользу обвинения приводит к формированию источников
возможных судебных доказательств; эти источники и их содержимое должны стать
предметом судебного следствия, которое и выявит собственно факты.
Объективность, всесторонность и полнота судебного доказывания, порождающего
судебные факты - доказательства состоит в том, что субъекты доказывания,
представляющие разные стороны, соглашаются со смыслом информации, или
представляют суду свои интерпретации ее, а суд путем сравнения выбирает
наиболее убедительную. Таким образом, факты носят или договорной характер, или
являются результатом внутреннего убеждения судьи в их правдоподобии.
Доказательство, как факт внутреннего
убеждения судьи, формируется у него тогда, когда нет разумных сомнений в
аутентичности представленного ему сведения[4].
Сведения, полученные в ходе
предварительного расследования, подлежат оценке судом как доказательства.
Следователь же, будучи субъектом досудебного доказывания в силу своего
процессуального положения не претендует на установление объективной истины по
уголовному делу. Данное право принадлежит только суду, но при условии
соблюдения права обвиняемого на защиту и выполнения требований принципа равноправия сторон в процессе досудебного
доказывания.
Следственно-судебная практика
показывает, что по делам о преступлениях террористической направленности в
качестве обвинительных доказательств суду нередко представляются так
называемые «иные документы»[5]. Это рапорта оперуполномоченных оперативных
сотрудников ФСБ, МВД и других правоохранительных органов, аналитические справки
о преступной деятельности террористического подполья, постановления о
рассекречивании результатов оперативно-розыскной деятельности; постановления о
представлении результатов оперативно-розыскной деятельности дознавателю, органу
дознания, следователю, прокурору, в суд; постановления о разрешении проведения в отношении лица
оперативно-розыскных мероприятий; акты
обследования жилых помещений, местности, транспортных средств; заключение
специалиста по изучению предоставленных документов; акты отбора образцов
для сравнительного исследования и т. д.
Кроме того, доказательствами по уголовным делам о
преступлениях террористической направленности признаются экспертные выводы по
проведенным исследованиям материалов оперативно-технических мероприятий; распечатки записей разговоров,
зарегистрированных в ходе оперативно – розыскных мероприятий; распечатки
записей телефонных и иных переговоров; показания свидетелей, в том числе сотрудников ФСБ и МВД РФ;
понятые, специалисты, участвовавшие в проведении гласных и негласных
оперативно-розыскных мероприятий, вещественные доказательства. Перечисленные, сведения формируются непосредственно полученные в ходе
оперативно-розыскной деятельности и после соответствующей процессуальной
проверки становятся доказательствами.
Следующим видом доказательств, используемых по делам о преступлениях
террористической направленности, являются протоколы следственных действий
(обысков, выемок, допросов), заключения экспертов и специалистов, которые
составляются на основе тех же сведений, полученных в ходе оперативно-розыскной
деятельности, и являются производными от них[6].
Таким образом, можно прийти к выводу о том, что истинное
доказывание возможно только в суде, без судебного фактора оно не может
быть состоятельным. Это не означает принижения значения досудебной деятельности
сторон по собиранию фактического материала в виде предметов, документов, а также сведений о лицах, которые могут в суде
давать показания о фактических обстоятельствах дела.
С учетом имеющихся в научной литературе точек зрения об
уголовно-процессуальном доказывании[7], можно определить, что доказывание представляет собой деятельность уполномоченных органов,
которая направлена на обнаружение, собирание,
истребование или принятие и закрепление (фиксацию), проверку и оценку
сведений, имеющих значение для уголовного дела. Взаимодействие при доказывании
по делам о преступлениях террористической направленности это согласованная
деятельность субъектов доказывания (органов предварительного расследования,
дознания, прокурора и иных участников процесса), направленная на обнаружение,
собирание, истребование или принятие и закрепление (фиксацию), проверку и
оценку сведений, расследование, пресечение и предупреждение преступлений.
С учетом повышенной опасности данной категории преступлений и сложностей, с
которыми следователи встречаются при расследовании уголовных дел, правомерна
постановка вопроса о выделении процедуры расследования по уголовным делам о
терроризме в особое производство. Суть такого производства может состоять в
предоставлении спецслужбам значительных полномочий по сбору информации
конфиденциального характера и упрощении процедуры получения разрешения на
ограничение прав личности. Здесь возникают противоречивые отношения. С одной
стороны, заинтересовано общество в быстром раскрытии преступлений данной
категории, изобличении террористов и привлечении их к уголовной
ответственности. С другой стороны нарушение конституционных
прав и гарантий граждан при производстве по уголовным делам не допустимы.
Предварительное расследование уголовного дела должно быть
построено таким образом, чтобы правоохранительным органам предоставить
возможность получать и представлять суду фактические материалы, достоверность и
аутентичность которых можно проверить в условиях состязательного и
справедливого судебного разбирательства. Современное досудебное производство,
процессуальное доказывание в том числе, не обладает достаточными свойствами
справедливого уголовного судопроизводства, поскольку не позволяет
восстанавливать справедливость в полной мере в случае совершения преступлений
террористической направленности.
Поэтому противодействие данному виду преступлений не может осуществляться
исключительно по общим стандартам доказывания. Целесообразно было бы позаимствование некоторых правил из зарубежного
законодательства, касающихся полномочий правоохранительных органов по формированию доказательственной
базы о преступлениях террористической направленности. Например, можно говорить
об электронном наблюдении; прослушивании
телефонных переговоров с помощью электронных средств, когда оно проводится не в
отношении конкретно зафиксированного номера телефона, а в отношении переговоров
объекта наблюдения со всех телефонных аппаратов при его передвижениях.
Следует предоставить правоохранительным органам
дополнительные права в сфере оперативного
наблюдения в Интернете, а именно:
- ведение розыска подозреваемых в терроризме оперативным
наблюдением за Интернетом; отслеживанием Web-страниц и корреспондентов по электронной переписке, при
наличии чрезвычайных обстоятельств – не по разрешению суда, а с санкции
прокурора;
- отслеживание телефонных номеров при обмене сообщениями
по электронной почте и посещения сайтов в Интернете во внесудебном порядке;
- получение информации о соединениях между абонентами и
(или) абонентскими устройствами во внесудебном порядке в любом месте Российской
Федерации;
- возложение обязанности на провайдеров сети
предоставлять следственно-оперативным органам электронные сообщения лиц,
подозреваемых в терроризме.
Появление перечисленных выше мер связано с
наличием принципиальной нестыковки различных форм процессуальной
деятельности по обнаружению, фиксации и использованию в доказывании информации,
получаемой субъектами уголовного преследования, в том числе и в рамках
контртеррористической операции.
В
связи с этим необходимо:
(1)
дифференцировать досудебные и судебные доказательства;
(2)
снять различия между информацией, полученной в ходе ОРД, и информацией,
полученной органами предварительного расследования иными способами;
(3)
допустить фактические материалы, полученные публичными органами досудебного
уголовного преследования, для раскрытия и расследования уголовных дел о
преступлениях террористической направленности. Окончательное придание
процессуального статуса любым сведениям, предоставленным сторонами, возможно
только в судебном разбирательстве.
Согласно
ч. 1 ст. 73 УПК РФ, доказывание представляется как установление фактических обстоятельств,
которые входят в предмет доказывания. Именно предмет доказывания наиболее ярко
отражает особенности доказывания по уголовным делам о преступлениях
террористической направленности в стадии предварительного расследования.[8],
Чтобы начать говорить о предмете и пределах доказывания, необходимо
определиться, что представляет собой состав основных преступлений
террористической направленности.
Терроризм является наиболее радикальной формой проявления экстремизма,
представляющей собой состояние насилия, направленного на устрашение
населения в форме совершения преступлений, подрывающих общественную
безопасность, конституционный строй, а также мир и безопасность человечества
(ст. 205, 2051, 2052, 2053, 2054,
2055 206, 208, 277, 278, 279, 360 УК РФ).
Террористический акт представляет собой совершение взрыва, поджога или иных
действий, которые устрашают население и создают опасность гибели человека,
причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких
последствий в целях воздействия на принятие решений органами власти или
международными организациями, а также угроза совершения указанных действий в
тех же целях. Часть 2 ст. 205 УК РФ в
качестве квалифицирующего признака указывает на то, что те же деяния должны
быть совершены группой лиц по предварительному сговору, повлекшие по
неосторожности смерть человека либо повлекшие причинение значительного ущерба
или наступление иных тяжких последствий. Часть 3 ст. 205 УК РФ в качестве
квалифицирующего признака указывает, что все вышеперечисленные деяния должны
быть сопряжены с посягательством на объекты использования атомной энергии либо
с использованием ядерных материалов, радиоактивных веществ или источников
радиоактивного излучения либо ядовитых, отравляющих, токсичных, опасных
химических или биологических веществ.
Общим объектом данного преступления являются общественные
отношения, находящиеся под охраной уголовного закона, на которые осуществляет
преступное посягательство виновный и им при этом может быть причинен или
причиняется вред.
Подавляющее число правоведов считают террористический акт многообъектным преступлением, которое в себе несет
посягательство на общественную безопасность, безопасное и планомерное
функционирование органов власти, а также жизнь и здоровье человека.
В качестве основного объекта террористического акта выступают отношения,
которые складываются в области обеспечения основ общественной безопасности,
включающих в себя совокупность общественных отношений, которые складываются в
области обеспечения неприкосновенности жизни и здоровья граждан,
общегосударственного спокойствия и нормализованной деятельности государственных
органов.
К числу дополнительных объектов террористического акта, в результате
которого был причинен значительный ущерб или наступили другие тяжкие
последствия, либо причинение по неосторожности смерти человека могут быть
отнесены и иные общественные отношения применительно к виду тяжести наступивших
последствий после террористического акта.
Объективная сторона акта терроризма
представляется общественно опасными деяниями и такими же последствиями. Поэтому
в процессе доказывания по уголовным делам о терроризме должно быть установлено
наличие общественно опасного деяния (как в пассивной, так и активной форме), а
также наступление общественно опасных последствий. Обязательно установление причинной связи между совершенными
общественно опасными деяниями и общественно опасными последствиями, а также
времени, места, способа и орудия совершения преступления.
Объективная сторона террористического акта выражена в действиях, направленных
на совершение поджога, взрыва или иного действия[9], которое устрашает население и создает опасность жизни людей, причиняет
значительный имущественный ущерб либо влечет за собой наступление иных тяжких
последствий. Способы совершения указанных действий таковы: осуществление
взрыва, поджога, а также иных действий, которые создают опасность гибели
человека, наступления иных тяжких последствий или причинения значительного
имущественного ущерба.
К примеру, по уголовному делу № 724053 при
планировании и совершении террористического акта Г.А.Г. и А.И.А., действуя в
составе организованной преступной группы, выполняли указание вышестоящего
руководства террористической организации «Высший военный Маджлисуль
Шура Объединенных сил моджахедов Кавказа» и осуществлением террористического
акта в местах проживания мусульманского населения намеревались оказать
воздействие на принятие решения органами власти, а именно: спровоцировать
проведение правоохранительными
органами следственных действий, оперативно-розыскных и иных мероприятий в
отношении данных слоев населения с целью вызова недовольства и ответной реакции
агрессивно настроенной части указанной социальной группы и дестабилизировать
социально-политическую обстановку в стране. Кроме того, по их замыслу
регулярное проведение такого рода акций на территории нескольких регионов
европейской части России должно было подтвердить пропагандистские высказывания
лидеров вышеназванной преступной организации о
расширении зоны проводимых ими боевых действий и подрывной деятельности за
пределы Северного Кавказа и побудить политическое и военное руководство России
к принятию решений о перераспределении военных и правоохранительных сил,
принимающих участие в контртеррористической операции в Чеченской Республике и
сопредельных регионах. Совершая действия, направленные на разрушение и
повреждение важного объекта жизнеобеспечения населения, участники преступной
группы также ставили своей целью подрыв экономической безопасности Российской
Федерации и рассчитывали, что осуществление взрыва повлечет причинение
значительного имущественного ущерба, прекращение подачи электроэнергии
потребителям в осенне-зимний период, устрашение населения и наступление иных
общественно опасных последствий[10].
Термин «иные действия» включает в себя понимание разнообразных действий, которые влекут за собой наступление
аналогичных последствий, какие возникли бы при взрыве или поджоге. Ю.М. Антонян указывает на то, что дать исчерпывающий перечень
иных действий невозможно, ввиду того, что людская изобретательность по части
злодейства неисчерпаема[11].
Субъективную сторону преступления - террористический акт можно охарактеризовать с помощью двух обязательных для квалификации
признаков. Это вина и специальная цель. Статья 5 УК РФ гласит
о том, что уголовной ответственности подлежит человек только за те общественно
опасные действия либо бездействия, а также наступившие общественно опасные
последствия, в отношении которых установлена вина[12]. Вина представляет
собой психическое отношение лица к общественно опасному деянию, которое оно
совершило[13]. Мотив же это
ничто иное, как побуждение лица в момент совершения преступления, которым оно
руководствуется[14]. Цель
преступления представлена ожидаемым результатом,
которого лицо путем совершения преступления желает достичь[15].
Террористический
акт всегда является преступлением умышленным, которое совершается с прямым
умыслом и направлено на совершение таких действий, чтобы
достичь определенные цели. Умысел о преступлениях, связанных с
совершением террористического акта, как правило, всегда заранее обдуманный. Об
этом свидетельствует целый ряд уголовных дел, расследованных в разные годы на
территории Чечни, Дагестана, Москвы и других регионов.
Кроме того, обязательным признаком субъективной стороны террористического
акта является цель. Целью акта терроризма является оказание воздействия на
принятие органами власти нужного террористам решения. Средством достижения
такой цели являются последствия, которые возникают после совершения
общественно-опасных деяний, либо угроза их совершения, что, в конечном итоге,
приводит к дестабилизации деятельности органов власти, страху и панике среди
большой группы людей.
Так, по уголовному делу № 724053 при проведении всех террористических актов
обвиняемые выполняли указания лидеров чеченского террористического подполья. Данные взрывы должны были, по их замыслам, напугать население,
продемонстрировав, что боевики уже добрались до их городов, а также
спровоцировать правоохранительные органы производить задержания местных
мусульман, чтобы тем самым вызвать их недовольство и склонить к вооруженной
борьбе против власти, а также отвлечь внимание властей от республик Северного
Кавказа и побудить их перебросить часть своих сил из регионов Северного Кавказа
в Центральную Россию. Тем самым они должны были помочь мусульманам,
воюющим против федеральных сил на Северном Кавказе. Кроме того, своими
действиями они должны были нанести экономический ущерб Российской Федерации[16].
По уголовному делу о террористическом акте в процессе доказывания
наличия признаков состава преступления обязательно установление цели. Закон от 5 мая 2014 г. №
130-ФЗ дополнил ч.1 ст. 63 УК РФ пунктом «р» (совершение преступления в целях
пропаганды, оправдания и поддержки терроризма). Как пишет А.И. Рарог, борьба с таким явлением, как терроризм, должна быть
острой и непримиримой, но для этого не достаточно уголовно-правовых норм,
устанавливающих ответственность за
различные проявления террористической деятельности. Органы предварительного
расследования практически по каждому делу должны ставить вопрос: а не было ли
совершено преступление с целью пропаганды, оправдания или поддержки терроризма?
Правда, установление этой цели исключает возможность применить некоторые формы
смягчения наказания (ч. 1, 2 ст. 62 УК РФ), но реальное усиление борьбы с
проявлениями терроризма вряд ли возможно с использованием такого мало
эффективного средства, как ссылка в приговоре на цель преступления, доказывание
которой потребует немалых усилий[17].
Субъектом данного преступления является любое вменяемое физическое лицо, которое достигло к моменту
совершения террористического акта
установленного в законе возраста- 14 лет.
Субъект преступления в данном случае общий, однако, в процессе
доказывания по делам о террористическом акте терроризма не следует упускать из
виду такие моменты, которые касаются
осознания подростком при совершении
преступления его целей, а самое главное его общественной опасности.
В процессе расследования уголовного дела данной категории возникает
необходимость разграничения от других преступлений. К примеру, в ч.1 ст. 205 УК
РФ говорится о совершении взрыва, поджога или иных действий, которые устрашают
население, создают опасность гибели человека, причиняют значительный
имущественный ущерб или наступление иных
тяжких последствий…, а равно угроза совершения этих действий. Очевидно, что
имеет место явное сходство с таким преступлением как «Диверсия» - ст. 281 УК
РФ. В процессе доказывания состава преступления, предусмотренного ст. 205 УК РФ
необходимо устанавливать объекты общественно-опасного посягательства (предмет).
В ч. 1 ст. 281 УК РФ четко указываются
объекты общественно опасных посягательств - предприятия, сооружения, пути и
средства сообщения, средства связи, объекты жизнеобеспечения населения, а в
диспозиции ст. 205 УК РФ такой конкретизации нет. Основной разграничительный
элемент то, что эти действия обладают способностью устрашать население и
создавать реальную опасность наступления обозначенных в законе последствий.
Состав преступления, предусмотренный ч. 2 ст. 167 УК РФ - умышленное
уничтожение или повреждение чужого имущества, совершенное путем поджога, взрыва
или иным общеопасным способом по некоторым параметрам
также схож с составом террористического акта. Сходными являются признаки
объективной стороны. Однако оконченным преступление, предусмотренное ч.2 ст.
167 УК РФ можно считать с того момента как наступают предусмотренные законом
последствия, то есть уничтожение или повреждение имущества. Именно это отличает
данный состав от состава террористического акта.
Несмотря на то, что все три
вышеперечисленные состава преступления по степени общественной опасности
согласно «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020
года»[18]
поставлены в один ряд, при доказывании совершения террористического акта должна
быть обязательно установлена цель совершения преступления как обязательный
признак субъективной стороны преступления.
То есть должна посредством доказывания быть установлена цель, которая
выражается в оказании воздействия на принятие решений органами власти или
международными организациями.
Все три из вышеперечисленных составов имеют отличия
друг от друга по признакам субъекта преступления, а именно уголовная
ответственность за террористический акт наступает с 14-ти лет, а за совершение
диверсии с 16-ти лет. Если же к совершению диверсии привлекается
несовершеннолетний в возрасте до 16-ти лет, то, в зависимости от объема
осознания субъектом фактических обстоятельств преступления,
совершаемого им самим, и характера его посягательств, деяния
несовершеннолетнего могут быть квалифицированы по ст. 205 УК РФ или по ст.167
УК РФ.
Осуществляя доказывание по уголовному делу о
террористическом акте, следователю особое внимание следует уделять
квалифицирующим признакам. К числу таковых относятся совершение преступления: а)группой лиц по предварительному сговору или организованной
группой; б)повлекшее по неосторожности смерть человека; в)повлекшее причинение
значительного имущественного ущерба г) с наступлением иных тяжких последствий.
Следователь при расследовании уголовного дела о террористическом
акте, совершенном группой лиц по предварительному сговору или организованной
группой, должен учесть, что в совершении преступления принимали участие два и
более лица, обладающих признаками субъекта преступления. Эти действия должны быть совместными и согласованными,
направленными на достижение единой цели. Устанавливается также наличие
причинная связь между действиями соучастников и общим конкретным результатом.
Сговор между участниками террористического акта должен
произойти до начала их действий, которые направлены на совершение поджога,
взрыва и пр., а не после. Если же преступление совершается организованной
группой , то для следователя, осуществляющего
доказывание по уголовному делу, необходимо установить конкретные формы
соучастия. Организованную группу характеризует такой основной критерий как
устойчивость. Устойчивость преступной группы характеризуют такие ее свойства,
как стабильный состав, тесная взаимосвязь между членами группы, характерные
методы и приемы преступной деятельности, согласованность действий и
предварительная их обусловленность, пролонгированное существование данной
группы[19].
Если же террористический акт не совершен, но для этого
была создана организованная группа, согласно ч. 6 ст. 35 УК РФ ее участники
должны быть привлечены к уголовной ответственности по ч. 1 ст. 30 и ч. 2 ст.
205 УК РФ за приготовление. Соответственно, должны быть собраны доказательства, подтверждающие признаки
организованной группы и членства в ее составе обвиняемого.
К числу особо квалифицирующих признаков совершения
террористического акта следует отнести деяния, которые предусмотрены ч.1 и ч.2
ст. 205 УК РФ, сопряженные с посягательством на объекты использования атомной
энергии либо с использованием ядерных материалов, радиоактивных веществ или источников
радиоактивного излучения либо ядовитых, отравляющих, токсичных, опасных
химических или биологических веществ; повлекшие умышленное причинение смерти
человека.
Согласно ст. 3 ФЗ № 170 от 21 ноября 1995 г. (ред. от 02.07.2013)
«Об использовании атомной энергии» [20],
объектами использования ядерной энергии следует считать:
- ядерные установки -
сооружения и комплексы с ядерными реакторами, в том числе атомные станции, суда
и другие плавсредства, космические и летательные
аппараты, другие транспортные и транспортабельные средства;
- сооружения и комплексы с промышленными, экспериментальными и
исследовательскими ядерными реакторами, критическими и подкритическими ядерными
стендами;
- сооружения, комплексы, полигоны, установки и устройства с
ядерными зарядами для использования в мирных целях;
- другие содержащие ядерные материалы сооружения, комплексы,
установки для производства, использования, переработки, транспортирования
ядерного топлива и ядерных материалов;
- радиационные источники -
не относящиеся к ядерным установкам комплексы, установки, аппараты,
оборудование и изделия, в которых содержатся радиоактивные вещества или
генерируется ионизирующее излучение;
- пункты хранения ядерных
материалов и радиоактивных веществ, пункты хранения, хранилища радиоактивных
отходов (далее - пункты хранения) - стационарные объекты и
сооружения, не относящиеся к ядерным установкам, радиационным источникам и
предназначенные для хранения ядерных материалов и радиоактивных веществ,
хранения или захоронения радиоактивных отходов;
- тепловыделяющая сборка
ядерного реактора - машиностроительное изделие, содержащее ядерные
материалы и предназначенное для получения тепловой энергии в ядерном реакторе
за счет осуществления контролируемой ядерной реакции;
- облученные
тепловыделяющие сборки ядерного реактора - облученные в ядерном
реакторе и извлеченные из него тепловыделяющие сборки, содержащие отработавшее
ядерное топливо;
- ядерные материалы -
материалы, содержащие или способные воспроизвести делящиеся (расщепляющиеся)
ядерные вещества;
- радиоактивные вещества -
не относящиеся к ядерным материалам вещества, испускающие ионизирующее
излучение;
- радиоактивные отходы -
не подлежащие дальнейшему использованию материалы и вещества, а также
оборудование, изделия (в том числе отработавшие источники ионизирующего
излучения), содержание радионуклидов в которых превышает уровни, установленные
в соответствии с критериями, установленными Правительством Российской
Федерации.
Ядовитые вещества большинством авторов представляются как
химические соединения, которые обладают высоким уровнем токсичности и способны
оказывать крайне негативное (в физическом смысле) влияние на живые организмы
(вплоть до летального исхода)[21].
Токсичные вещества представляют собой вещества,
которые способны, воздействуя на живые
организмы, вызывать их гибель[22].
Под отравляющими веществами понимаются токсичные
химические соединения, которые
предназначены для поражения живой силы врага во время военных действий[23].
Опасные химические
вещества определяются как токсичные химические вещества, которые могут
применяться и в промышленности и в сельском хозяйстве, которые в случае разлива
и выброса могут вызвать негативные последствия в виде гибели или поражения
всего живого[24].
Опасные
химические вещества делятся на три группы (класса) по степени опасности[25].
Опасные биологические вещества
представляются как биологические вещества природного или
искусственного происхождения, которые негативно воздействуют на все живое
(вплоть до летального исхода)[26].
В качестве таковых могут быть различные микроорганизмы, бактерии, риккетсии,
грибы, вирусы.
Например, в 2001 году в США Брюсом Айвенсом
производилась рассылка писем, зараженных спорами сибирской язвы. Получателями оказались ряд издательств ряда газет и государственные
учреждения. В результате данной акции пять человек погибли и десятки были
подвержены заболеванию в нелетальной форме[27]. Цель, которую Айвенс
преследовал, так и не была установлена ввиду того, что он покончил жизнь
самоубийством. Однако этот случай явился наглядным примером террористической
деятельности с использованием биологических объектов.
Аналогичный случай произошел в Российской Федерации, в начале 2002 года
гражданин РФ Р. из своего дома с территории РФ осуществил массовую рассылку
писем в посольства Канады и США, в которых содержались угрозы о совершении
взрывов, а также сыпучее вещество белого цвета, которое он обозначил как «споры
сибирской язвы». Несмотря на отсутствие намерения и
реальной возможности осуществления угрозы, заведомо ложное сообщение об акте терроризма, если сопровождается
выдвижением в адрес органов власти каких либо условий, образует состав
преступления, предусмотренный ст. 205 УК РФ[28].
Далее рассмотрим вопрос о доказывании по уголовным делам о заведомо ложном сообщении об акте терроризма (ст.207 УК РФ). Согласно п. 1
ч. 3 ст. 150 УПК РФ расследование уголовных дел о преступлениях,
квалифицируемых по ч.1 ст.207 УК РФ проводится в форме дознания.
В процессе доказывания по данной категории дел
первоначально, как правило, дознаватель изымает запись разговора подозреваемого
с тем лицом, которое получило сообщение об угрозе совершения террористического
акта и осматривает данную запись[29]. В процессе осмотра раскрываются такие сведения, которые способны указать
на национальную принадлежность звонившего, его возраст, а также выявляются
дефекты речи звонившего, его
эмоциональное состояние в момент разговора, характерные обороты речи. Если сообщение о готовящемся акте терроризма поступило в письменной
форме, то письмо как доказательство подлежит изъятию и экспертному
исследованию. Возможно назначение дактилоскопической экспертизы на предмет
обнаружения следов пальцев рук, пригодных для идентификации, биологической
экспертизы на предмет обнаружения на бумаге следов биологических объектов
(потожировых следов, перхоти, крови, слюны), почерковедческой экспертизы.
От того, будет ли обнаружено взрывное устройство (взрывоопасный объект),
либо будет обнаружен предмет, который имитирует взрывное устройство, либо
вообще ничего не будет обнаружено, зависит квалификация деяния. Например,
обнаружен взрывоопасный объект, в зависимости от ситуации деяние должно быть
квалифицировано по ст.ст. 205, 281, 167 УК РФ, а не
ст. 207 УК РФ. Если же обнаружен предмет, который имитирует взрывное
устройство, то после совершения определенных процессуальных действий
дознавателю необходимо установить личность подозреваемого, его цели и мотивы. В
зависимости от полноты добытых сведений о деянии действия лица могут быть
квалифицированы и по ст. 207 УК РФ и по ст. 205 УК РФ. Если же взрывоопасный
объект не обнаружен, то имеются все основания квалифицировать содеянное как
заведомо ложное сообщение об акте терроризма.
Таким образом,
анализ конкретных составов преступлений приводит к выводу о том, что именно
предмет доказывания яснее всего отражает особенности собирания доказательств по
уголовным делам о преступлениях террористической направленности. Возможные
изменения в соответствующих статьях УК РФ неизбежно повлечет и изменение
процессуальной составляющей предмета доказывания.
Субъекты
доказывания на стадии предварительного расследования по делам о преступлениях
террористической направленности, имеют неодинаковый правовой статус. Во-первых,
речь идет о судьях, наделенных организационно-властными полномочиями в доказывании
и осуществлении судебного контроля. Во-вторых, следственные органы и органы
дознания, уполномоченные на осуществление оперативно-розыскной деятельности, и
прокуроры.
Судьи
одновременно осуществляют судебный контроль и оценивают доказательства, полученные
следователем и составляющим предмет такого контроля.
Прокурор в стадии предварительного расследования балансирует взаимодействие
между прокурором, следователем и руководителем следственного органа.
Взаимоотношения прокурора и руководителя
следственного органа носят более практичный характер, чем отношения между
прокурором и следователем. Руководитель следственного органа в силу закона
осуществляет надзор, контроль и управление в отношении деятельности
следователя.
В отношениях прокурора и следователя
произошли многочисленные изменения с 2007 года, которые порою носят
противоречивый характер. Прокурор является одновременно органом надзора за
законностью и субъектом уголовного преследования. Он надзирает за
процессуальной деятельностью органов следствия и органов дознания по уголовному
делу о преступлении террористической направленности, требует неуклонного и
точного исполнения законов следователем, руководителем следственного органа,
органом дознания, уполномоченного осуществлять оперативно-розыскное обеспечение
раскрытия и расследования дела. Прокурор, будучи на стороне обвинения, уже в
ходе досудебного производства осуществляет не только уголовное преследование
(п. 45, 47, 55 ст. 5 УПК РФ), но и организует качественную подготовку
уголовного дела для судебного рассмотрения.
Однако следует отметить, что некоторые существенные полномочия прокурора перешли к руководителю
следственного органа. Например, как в стадии возбуждения уголовного дела, так и
в стадии предварительного следствия прокурор не имеет руководящих
процессуальных полномочий в отношении субъектов уголовного преследования. Он не
может давать органам следствия письменных указаний, которые обязательны для
исполнения, давать согласие на производство следственных и иных процессуальных
действий, принимать ряд решений, определяющих исход уголовного дела. Вместе с
тем имеющиеся полномочия позволяют прокурору обеспечивать режим законности при производстве по
уголовному делу. Прокурор на этапе утверждения обвинительного заключения контролирует
объем обвинения и квалификацию содеянного обвиняемым (п. 1-2 ч. 1 ст. 221, ч. 2
ст. 226 УПК РФ), а также принимает решение о направлении дела в суд (ст. 221,
226 УПК РФ). Прокурору предоставлено право на утверждение обвинительного
заключения, акта или постановления, на возвращение дела дознавателю,
следователю со своими письменными указаниями о производстве дополнительного
расследования (п. 14, 15 ч. 2 ст. 37 УПК РФ). Прокурор вправе иметь и
обосновать свою позицию, в отношении мер процессуального принуждения, когда в
судебном заседании обсуждается вопрос об их применении по ходатайству
следственных органов.
С введением в российский уголовный процесс
института досудебного соглашения о сотрудничестве (глава 40.1 УПК РФ),
позиции прокурора существенно укрепились. Прокурор составляет досудебное соглашение о
сотрудничестве, в котором указываются смягчающие обстоятельства и нормы
уголовного законодательства, подлежащие применению в отношении обвиняемого при
соблюдении им условий и выполнении обязательств указанных в соглашении о
сотрудничестве (ч.1 и п.7 ч.2 ст.3173 УПК РФ).
Прокурор вправе требовать от органов предварительного следствия устранения
допущенных нарушений федерального законодательства (п. 3 ч. 2 ст. 37 УПК РФ),
разрешать споры о подследственности, осуществлять
координацию деятельности органов предварительного расследования и органов,
осуществляющих ОРД, которые причастны к подготовке и выдвижению обвинения[30].
Следователь —это должностное лицо органа предварительного следствия, правомочное
проводить по уголовному делу предварительное расследование в форме следствия и
дознания. Следователь, будучи субъектом уголовного преследования (п. 45, 47, 55
ст. 5 УПК РФ), своими следственными действиями изобличает обвиняемого, собирает
против него доказательства. Однако это не дает ему права ограничиться
собиранием одних только обвинительных доказательств. Он обязан осуществлять
доказывание всех обстоятельств дела, входящих в предмет доказывания (ст. 73 УПК
РФ). По ходатайствам стороны защиты он обязан совершать следственные действия
для получения оправдательного характера доказательств. Руководитель
следственного органа - это должностное лицо, возглавляющее соответствующее
следственное подразделение, а также его заместитель (п. 381 ст. 5
УПК РФ). Полномочиями руководителя следственного органа, перечисленными в ст.
39 УПК РФ, обладают только должностные лица, перечисленные в ч. 5 ст. 39 УПК
РФ. Основные задачи, которые стоят перед следователями Следственного
Комитета РФ, осуществляющими расследование по делам о преступлениях
террористической направленности,
обозначены в ст. 4 ФЗ № 403 «О Следственном комитете РФ».
Руководитель следственного органа обладает
широкими полномочиями для надзора, контроля и руководства предварительным
следствием, а также разрешения спорных вопросов, возникающих между прокурором и
следователем. Он также имеет процессуальный статус следователя.
При выполнении обязанностей следователя
статус руководителя следственного органа он теряет, поскольку правами
соответствующего руководителя по отношению к нему обладает руководитель
вышестоящего следственного органа.
По уголовным делам террористической
направленности важное значение имеет полномочие руководителя
следственного органа на изъятие у следователя материалов проверки с обязательным
указанием мотивов и оснований своего решения и передчи
другому следователю (п. 1 ч. 1 ст. 39 УПК РФ), а также полномочия на принятие
решения по материалам доследственной проверки, в том
числе решения о направлении материалов этой проверки прокурору для передачи их по подследственности, в
случаях, предусмотренных п. 12 ч. 2 ст. 37, 151 УПК РФ. Руководитель
следственного органа вправе разрешать споры о территориальной подследственности в пределах своих полномочий (ч. 5 ст. 152
УПК РФ). Однако при передаче уголовного дела прокурором от одного органа
предварительного расследования другому в соответствии со ст. 151 УПК РФ
руководитель следственного органа обязан выполнить решение прокурора и его
указания.
Современный период выявил некоторые спорные и сложные вопросы о взаимодействии субъектов досудебного
доказывания в стадии предварительного расследования уголовных дел
террористической направленности. Попытка решить эти вопросы обозначила новый
подход, согласно которому стали возможны отдельные отступления от общих правил
доказывания, в условиях проведения контртеррористической операции.
В ходе контртеррористической операции накапливается громадный объем
доказательственной информации, которая затем используется:
(1)для выявления преступлений
террористической направленности и других связанных с
ними преступлений;
(2) для своевременного и обоснованного
возбуждения уголовных дел по фактам о террористическом
акте;
(3) для
обезвреживания, пресечения террористической деятельности, другой преступной
деятельности;
(4) для получения доказательств,
обеспечивающих формулирование и выдвижение обвинения против лиц, совершивших
теракт;
(5) для принятия мер по возмещению вреда от
преступления террористической направленности и конфискации имущества по
приговору суда;
(6) для пресечения или нейтрализации противодействия
установлению объективной истины по уголовному делу, в том числе, принятия мер
по обеспечению безопасности для участников процесса;
В соответствии с п. 17 ч. 1 ст. 12 ФЗ
№3-ФЗ от 07.02.2011 (в ред. от 13.07.2015) «О полиции» сотрудники полиции
обязаны участвовать в мероприятиях по:
а) противодействию терроризму;
б) обеспечению правового режима
контртеррористической операции;
в) обеспечению защиты потенциальных
объектов террористических посягательств и мест массового пребывания граждан;
г) проведению экспертной оценки
состояния антитеррористической защищенности и безопасности объектов.
Накопленная таим образом информация
составляет основу доказательственной базы путем
трансформации первоначальных данных о преступлении террористической
направленности в уголовно-процессуальные доказательства по уголовному делу.
В силу особенностей решаемых задач и используемых
средств, а также скоротечности событий, в ходе контртеррористической операции важное значение имеют
доследственная проверка, своевременное
возбуждение уголовного дела и производство неотложных следственных действий,
сопряженных с оперативно-розыскными и оперативно-боевыми мероприятиями.
Проведение оперативно-розыскных мероприятий в условиях
контртеррористической операции имеет свои особенности.
Например, во-первых, ведение контроля
телефонных переговоров и иной информации, передаваемой по каналам
телекоммуникационных систем, а также осуществление поиска на каналах
электрической связи и в почтовых отправлениях в целях выявления информации об
обстоятельствах совершения террористического акта, о лицах, его подготовивших и
совершивших, и в целях предупреждения совершения других террористических актов
(п. 4 ст. 11); во-вторых,
беспрепятственное проникновение лиц, проводящих контртеррористическую операцию,
в жилые и иные принадлежащие физическим лицам помещения и на принадлежащие им
земельные участки, на территории и в помещения организаций независимо от форм
собственности для осуществления мероприятий по борьбе с терроризмом (п. 11 ст.
11); в-третьих, по решению руководителя контртеррористической операции ОРМ
могут проводиться без судебного решения, с его получением в последующем.
Таким образом, порядок проведения некоторых ОРМ упрощается, но это
обстоятельство не должно принижать их доказательственное значение.
Информация, полученная в результате оперативно-розыскных
и оперативно-боевых мероприятий в рамках контртеррористической операции может быть признана доказательством только после соответствующей процессуальной
проверки.
Террористическая деятельность, как правило, сопряжена с совершением таких
преступлений как похищение человека, организация экстремистского сообщества,
организация незаконного вооруженного формирования или участия в нем, торговля
оружием, наркотиками и т. д.
Оперативно-розыскные мероприятия по
уголовным делам об убийстве или похищении человека могут навести на
информацию о готовящемся преступлении террористической направленности или даже террористическом акте. Отсюда,
актуализируется вопрос о взаимодействии органов и должностных лиц,
определенных в законодательных актах в качестве субъектов антитеррористической
деятельности. В законе «О борьбе с
терроризмом», к сожалению, не очень ясно определены задачи и функции этих
субъектов. В главе III «Проведение антитеррористической
операции» нет указаний об их взаимодействии. Однако,
именно отсутствие эффективного взаимодействия сотрудников специальных служб в
ходе контртеррористической операции является одной из причин формирования
слабой доказательственной базы по уголовным делам о преступлениях
террористической направленности.
Взаимодействие различных служб в ходе оперативно-технических,
оперативно-боевых и оперативно-розыскных мероприятий слабо увязываются со
следственными действиями, осуществляемыми в ходе расследования уголовных дел. Контроль за исполнением требований приказов и инструкций,
ориентирующих на совместную работу, недостаточен. Между тем комплексность и
согласованность различных видов деятельности в ходе контртеррористической
операции сил является непременным условием повышения качества
доказательственной базы по уголовным делам и предупреждения преступлений
террористической направленности.
Среди субъектов доказывания в стадии предварительного расследования
определенный интерес представляет потерпевший, который, выполняя функцию обвинения, наделен широким
кругом прав по участию в доказывании.
Отношения между потерпевшим и следственными органами носят непростой
характер.
По мнению многих ученых и практиков потерпевший
фактически не имеет возможности реализовать в полной мере функцию уголовного преследования; не обладает эффективными средствами защиты своих интересов.
Изучение уголовных дел показало, что «участие» потерпевшего в уголовном деле о
преступлении террористической направленности ограничивается дачей показаний и
участием в следственных действиях по решению следователя. Какая-либо
несанкционированная органом следствия процессуальная активность потерпевшего,
направленная на защиту своих интересов, использование предоставленных прав,
вызывает крайне негативную реакцию должностных лиц и органов, ведущих процесс.[31] Вероятно, потерпевший воспринимается ими как объект исследования, а не как
равноправный субъект правовых отношений. О том, что по делам о преступлениях
террористической направленности эта проблема существует
свидетельствует мнение адвоката, представлявшего интересы потерпевших по
уголовному делу о теракте на Дубровке. По его мнению, существующий на настоящий
момент правовой статус потерпевшего обуславливается нарушением положений Конституции РФ, Всеобщей декларации
прав человека, Международного пакта о гражданских и политических правах[32].
Обзор научной литературы показывает, что законодатель не создал надлежащего
правового механизма регулирования участия
потерпевшего в уголовном преследовании и доказывании. Практически
полстолетия представители отечественной уголовно-процессуальной науки пишут об
этом[33]. Отдельные из них называют потерпевшего самым
слабым по степени защищенности субъектом уголовного процесса[34]. В ряде своих
интервью Председатель Конституционного Суда РФ В. Зорькин
отмечал, что по многим позициям в уголовно-процессуальном законодательстве
потерпевшие остались беззащитными перед хулиганами, бандитами и даже
террористами[35].
В принципиальных позициях процессуальное положение потерпевшего не
изменилось и в связи с принятием Федерального закона
от 28.12.2013 № 432-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты
Российской Федерации в целях совершенствования прав потерпевших в уголовном
судопроизводстве»[36],
о чем пишется в уголовно-процессуальной науке[37].
В основу этого закона была положена морально устаревшая правовая модель,
которая не позволяет считать потерпевшего субъектом, самостоятельно реализующим
свое право на уголовное преследование и защиту своих прав, нарушенных
преступлением[38].
Очевидно, что правовое регулирование участия потерпевшего в уголовном
процессе требует качественных перемен. Об этом сказано и в доктринально-теоретических разработках
некоторых ученых[39], где зафиксированы две возможные правовые ситуации в связи с причинением
преступлением вреда физическому или юридическому лицу. В первом случае преступлением
причинен вред здоровью потерпевшего или моральный вред, или материальный ущерб;
потерпевший заявил требование о привлечении обвиняемого к уголовной
ответственности и наделении себя правами частного обвинителя. Потерпевший и его представитель становятся
полноправными субъектами доказывания, наделяются правами по самостоятельному
получению фактических материалов в свою пользу.
По
мнению авторов Доктринальной модели, потерпевший, как и обвиняемый, имеет право
на справедливое судебное разбирательство в состязательном и равноправном
процессе и в соответствии со стандартами, разработанными Европейским судом по
правам человека. Он также вправе на
производство гласных следственных действий по собиранию доказательств, в том
числе, используя правовой механизм получения доказательств через следственного
судью[40].
Во
втором случае, пострадавший от
преступления отказывается от уголовного преследования, предоставить это
государству, которое обязано защитить его интересы. В подобном случае
(пассивного участия потерпевшего) он признается свидетелем обвинения и правами стороны в деле не наделяется, в
доказывании не участвует. Пострадавшему гарантируется возмещение государством
имущественного ущерба и физического вреда от преступления (из специального фонда) в размере, который не покрывается страховым
возмещением.
Существует
ряд международно-правовых актов, которые предусматривающих обязанность
государства осуществлять компенсацию жертвам преступлений[41]. По
российскому законодательству потерпевшие от актов терроризма вправе получить государственную
компенсацию в соответствии с Постановлением Правительства РФ от 15.02.2014 №
110[42]. Эти
выплаты производятся вне рамок уголовного дела и не регулируются нормами УПК РФ. Было бы желательно, чтобы в
УПК РФ включить норму, предусматривающую подобную компенсацию для тех случаев,
когда потерпевший от преступления террористической направленности отказывается
участвовать в деле в качестве частного обвинителя и заявлять гражданский иск.
Вопросы для самоконтроля:
1. Какие преступления относятся к
категории преступлений террористической направленности?
2. Соответствуют ли современные
уголовное и уголовно-процессуальное законодательство высокой степени общественной опасности
преступлений, связанных с терроризмом?
3. Достаточно ли процессуальных
средств выявления, раскрытия и расследования преступлений террористической
направленности?
4. Доказательственное значение
сведений, полученных вне процессуальной формы доказывания, по делам о
преступлениях террористической направленности.
5. Использование информации,
полученной в результате оперативно-розыскной деятельности, в качестве
доказательства по делу о преступлении террористической направленности.
6. Доктринальное положение о
выделении процедуры расследования по уголовным делам о терроризме в особое
производство.
7. Каков объект акта терроризма?
8. Какова объективная сторона
терроризма?
9. Субъективная сторона акта
терроризма
10. Квалифицирующие признаки
совершения акта терроризма.
11. Доказывание по делам об акте
терроризма.
12. Роль прокурора в доказывании по
делу об акте терроризма.
13. Руководитель следственного
органа в доказывании по делу об акте терроризма.
14. Следователь как субъект
доказывания по делу об акте терроризма.
15. Значение контртеррористической
операции в доказывании по делу об акте терроризма.
16. Роль потерпевшего в доказывании
об акте терроризма.
Литература:
1. Александров А.С., Гришин С.П.,
Конева С.И. Перекрестный допрос в суде (объяснение его сущности, принципов и порядка
проведения, а также практическое наставление к употреблению): монография. 3–е
изд., доп. – М.: Юрлитинформ, 2014.
1. Александров А.С., Лапатников М.В. Старые проблемы доказательственного права в новой
уголовно-процессуальной упаковке «сокращенного дознания» //Юридическая наука и
практика. 2013. № 22.
2.
Алиев
А.А. Практика расследования уголовных дел о преступлениях террористической
направленности // Следственная практика. Выпуск 1(158). М.: НИИ проблем
укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ, 2003.
3.
Антонян Ю.М. Терроризм.
Криминологическое и уголовно-правовое исследование. – М., 1998.
4. Белкин Р.С. Собирание,
исследование и оценка доказательств. – М.,1966.
5. Бутаев М. Я. Доказывание по делам о
преступлениях террористического характера на досудебных стадиях уголовного
процесса (теоретико-прикладной аспект): диссертация ... кандидата Юридических
наук: 12.00.09 / Бутаев Мурадали
Якубович; Москва, 2016.
6. Горбунов Ю. С. Терроризм и
правовое регулирование противодействия ему. Монография. – М.: Молоджая гвардия, 2008. – 460 с.
7. Корнелюк О.В. Баланс процессуальных
статусов потерпевшего и обвиняемого при досудебном производстве: монография. –
М.: Академия экономической безопасности МВД РФ, 2007.
8.
Машовец А.О. Состязательное судебное следствие по уголовному делу. – М., 2012.
9.
Михеев
А.В. Доказывание по уголовным делам о преступлениях экстремистской
характера на досудебных стадиях уголовного процесса // Дис.
… канд. юрид. наук.
М., 2015.
10.
Пастухов П.С. Теоретическая модель
совершенствования уголовно-процессуального доказывания в условиях
информационного общества. М., 2014.
11.
Курс
уголовного процесса/ Под ред. Л. В. Головко. М.:
Статус, 2017.
12. Лазарева В. А. Доказывание в уголовном процессе : учебник для бакалавриата и
магистратуры / В. А. Лазарева. 6-е изд.,
перераб. и доп.
М.: Издательство Юрайт, 2017.
13. Рамазанов Т.Б. Актуальные вопросы борьбы с
экстремизмом и терроризмом в Дагестане // Вестник ДГУ. 2011. Серия «Право».
Выпуск 2.
14. Рамазанов
Т.Б. Процессуально-правовые проблемы,
возникающие в ходе расследования уголовных дел
о преступлениях экстремистской и террористической направленности // Дагестанский правовой вестник. 2010. №6-7.
15. Рамазанов Т. Б.,
Абукарова С. А. Некоторые правовые меры
предупреждения финансирования терроризма // Евразийский юридический журнал.
2016. № 11.
16. Рамазанов Т. Б., Алибекова
Е. А.
Значение уголовно-правовых признаков преступления для уголовно-процессуального
доказывания по делам о терроризме // Вестник ДГУ. 2013. Вып.2.
17. Рамазанов Т.Б., Алибекова
Е.А. Криминологические проблемы содействия террористической деятельности //
Юридический вестник ДГУ. 2014. № 4.
18. Рарог А.И. Вина и квалификация
преступлений. – М.: ВЮЗИ, 1982.
19.
Рарог А.И. Общая
теория вины в уголовном праве: Учебное пособие. М., 1980.
20. Рарог А.И. Репрессивный крен
Российской уголовной политики /
Уголовно-правовые меры противодействия преступности // Криминологический журнал
Байкальского государственного университета экономики и права. 2014.
21. Строгович М.С. Курс Советского
уголовного процесса. – Т. 1. – М., 1968.
22.
Трунов И.Л.
Современные проблемы защиты прав граждан в уголовном процессе // Автореф. дис.. д-ра
юрид. наук. – М., 2001.
[1]См.: Бутаев М. Я. Доказывание по делам о преступлениях
террористического характера на досудебных стадиях уголовного процесса
(теоретико-прикладной аспект): диссертация ... кандидата Юридических наук:
12.00.09. Москва, 2016. С. 124-125.
[2]См.: Машовец А.О. Состязательное судебное следствие по уголовному делу. – М., 2012. – С. 58-63; Кухта А.А. Доказывание истины в уголовном процессе:
монография. Н. Новгород, 2009. – С. 343-346, 450, 453; Пастухов П.С. Теоретическая модель совершенствования
уголовно-процессуального доказывания в условиях информационного общества. – М.,
2014. – С. 44-53.
[3]Михеев А.В. Доказывание по уголовным делам о
преступлениях экстремистского характера на досудебных стадиях уголовного
процесса // Дис. … канд. юрид.
наук. – М., 2015. – С. 112.
[4]См.: Александров
А.С., Гришин С.П., Конева С.И. Перекрестный допрос в суде (объяснение его
сущности, принципов и порядка проведения, а также практическое наставление к
употреблению): монография. 3–е изд., доп. – М.: Юрлитинформ,
2014. – С. 78, 314-319.
[5]Уголовное
дело № 2-65/07 по обвинению С.Т.В. в совершении преступлений, предусмотренных
статьями 277, 30 ч. 1, 205 ч. 2 п. «а», 222 ч. 2, 205.1 ч. 1, 205.1 ч. 1 УК РФ,
М.Р.Г. в совершении преступлений, предусмотренных статьями 277, 30 ч. 1, 205 ч.
2 п. «а», 222 ч. 2, 205.1 УК РФ, Б.В.В. в совершении преступлений,
предусмотренных статьями 277, 30 ч. 1, 205 ч. 2 п. «а», 222 ч. 1 УК РФ // Архив
Санкт-Петербургского городского суда.
[6]Использование
такого рода средства доказывания отмечено во всех изученных нами уголовных
делах о преступлениях террористической направленности, что говорит о его
типичности.
[7]См., напр.: Строгович М.С. Курс
Советского уголовного процесса. – Т. 1. – М., 1968. – С. 295; Белкин Р.С.
Собирание, исследование и оценка доказательств. – М.,1966. – С. 37;
Уголовно-процессуальные основы деятельности органов внутренних дел. – М.,1988.
– С. 54.
[8]См.: Алиев
А.А. Практика расследования уголовных дел о преступлениях террористической
направленности // Следственная практика. – Выпуск 1(158). – М.: НИИ проблем
укрепления законности и правопорядка при Генеральной прокуратуре РФ, 2003. – С.
97.
[9]В данном случае
подразумевается, как правило, совершение активных действий.
[10]Материалы
уголовного дела № 724053 // Следственное
Управление СК по ПФО. 2014 г.
[11]См.: Антонян Ю.М. Терроризм. Криминологическое и
уголовно-правовое исследование. – М., 1998. – С. 87.
[12]См.: Уголовное право России. Общая часть /Под ред. А.И. Рарога. – М.,
2008. – С. 98.
[13]См.:
Волков Б.С. Мотивы преступлений. Уголовно-правовые и социально-психологические
исследования. – Казань, 1982. – С. 6; Астемиров З. А., Зиядова Д. З., Шапиев С. М.
Уголовное право. Общая часть; Курс лекций. – Махачкала: 2014. - С.120-125.
[14]См.: Рарог А.И. Общая теория вины в уголовном праве: Учебное
пособие. – М., 1980. – С. 53.
[15]См.: Рарог А.И. Вина и квалификация преступлений. – М.:
ВЮЗИ, 1982. – С.14; Утевский Б.С. Вина в советском
уголовном праве. – М., 1950. – С. 43-92.
[16]Уголовное дело
№ 724053 (том 32. л.д.
60) // СУ СК ПФО. 2014 г.
[17]См.: Рарог А.И. Репрессивный крен Российской уголовной
политики / Уголовно-правовые меры
противодействия преступности // Криминологический журнал Байкальского
государственного университета экономики и права. – 2014. – № 3. – С. 93.
[18]Указ Президента
РФ от 12.05.2009 № 537 (ред. от 01.07.2014) «О Стратегии национальной
безопасности Российской Федерации до 2020 года» //
РГ. – 2009. – 19 мая. [Электронный ресурс]
СПС “КонсультантПлюс” (дата обращения - 21 июня 2015 г.)
[19]См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 8 от 10 июня 2008 года «О судебной
практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества
(преступной организации)» //РГ. – 18 июня . – 2008. – № 128 [Электронный ресурс] СПС “КонсультантПлюс” (дата обращения
- 12 мая 2015 г.);
Постановление Пленума Верховного Суда РФ №1 от 17 января 1997 года «О практике
применения судами законодательства об ответственности за бандитизм // РГ. –
1997. – 30 января. – № 20 [Электронный ресурс]
СПС “КонсультантПлюс” (дата обращения – 12 мая 2015 г.)
[20]ФЗ РФ от 21 ноября 1995 г. № 170-ФЗ (ред. от 02.07.2013) «Об использовании
атомной энергии» // РГ. – 1995. – 28 ноября. – № 230 [Электронный ресурс] СПС “КонсультантПлюс” (дата обращения - 12 мая 2015
г.).
[21]Постановление
Правительства РФ от 29.12.2007 N 964 (ред. от 07.11.2013) «Об утверждении
списков сильнодействующих и ядовитых веществ для целей
статьи 234 и других статей Уголовного кодекса Российской Федерации, а также
крупного размера сильнодействующих веществ» //
СЗ РФ. – 2008. – № 2. – Ст. 89 /[Электронный ресурс] СПС “КонсультантПлюс” (дата обращения
- 21 июня 2015 г.).
[22][Электронный ресурс] - URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/ecolog/7297
[23][Электронный ресурс] - URL: http://dic.academic.ru/
[24][Электронный ресурс] - URL:https://ru.wikipedia.org
[25][Электронный ресурс] - URL:
http://studopedia.net/
[26][Электронный ресурс] - URL:http://slovari.yandex.ru/
[27][Электронный ресурс] - URL:
Письма с сибирской язвой рассылал в США секретный
биолог? // Комсомольская правда. – 2008. – 2 августа.
[28]Уголовное дело №
2-73 // Архив Свердловского областного суда. 2004 г.
[29]Так,
по уголовному делу № 352543 в качестве доказательств вины обвиняемого
выступали: «протокол изъятия»,
согласно которому был изъят диск с аудиозаписью голоса мужчины, сообщившего о
заложенной бомбе в клубе «Лекс» (л.д.
47), «протокол осмотра предметов (документов) от 12.09.2012 г.», согласно
которого был осмотрен диск с аудиозаписями телефонного разговора о заложенной
бомбе в ночном клубе «Лекс» по каналу связи «112» от 16.08.2012 г. (л.д. 64-65), «постановление о признании и приобщении в
качестве вещественных доказательств», а именно: диска с аудиозаписями
телефонного разговора о заложенной бомбе в ночном клубе «Лекс»
по каналу связи «112» от 16.08.2012 г. (л.д. 66),
«протокол осмотра предметов (документов) от 19.12.2012 г.», согласно которого
был осмотрен сотовый телефон «Сони Эриксон К700i»
imei
3529204002150402, сим-карты оператора НСС с абонентским
номером 89503414913 (л.д. 138-144), «постановление о признании и приобщении в
качестве вещественных доказательств», а именно: сотового телефона «Сони
Эриксон К700i» imei 3529204002150402, сим-карты
оператора НСС с абонентским номером 89503414913 (л.д.
145), «протокол осмотра предметов (документов)» от 24.01.2012 г., согласно
которого была осмотрена распечатка звонков на 1 листе с абонентского номера
89503414913. (л.д. 151-154), «постановление о признании и приобщении в качестве вещественных доказательств», а
именно: распечатки звонков на 1 листе
с абонентского номера 89503414913 (л.д. 155),
«протокол осмотра предметов (документов)», согласно которого был осмотрен диск
с аудиозаписями телефонного разговора о заложенной бомбе в ночном клубе «Лекс» по каналу связи «112» от 16.08.2012 г. с участием подозреваемого
Петрова Е.В., подтвердившего, что голос мужчины на записи принадлежит
ему (л.д. 172-173).
Кстати,
признание вышеперечисленных постановлений доказательствами весьма сомнительно,
на наш взгляд, но суд на него сослался в своем обвинительном приговоре).
[30]Межведомственная координация деятельности правоохранительных органов,
сочетается с координацией деятельности органов предварительного следствия,
дознания и органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. Это
проявляется в полномочиях прокурора, предусмотренных пунктами 2, 3, 5.1, 11, 12
части 2 ст. 37 УПК РФ.
[31]По данным,
полученным в ходе анкетирования следователей и прокуроров, они негативно
оценивают как активное позиционирование потерпевшего по делу, так и случаи
уклонения потерпевшего от участия в процессуальных действиях.
[32]См.: Трунов И.Л.
Современные проблемы защиты прав граждан в уголовном процессе // Автореф. дис.. д-ра
юрид. наук. – М., 2001. – С. 35.
[33]См., напр.: Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. – М., 1958.
– С. 139; Петрухин И.Л. Защита прав личности по УПК РФ // Новый
уголовно-процессуальный кодекс России в действии « Материалы круглого стола 13
ноября 2003 г. г. Москва. М., 2004. – С. 7; Бойков А.Д. Защита прав потерпевшего // Уголовный
процесс. – 2005. – № 8. – С. 11; Ефимичев С.П.
Уголовно-процессуальный кодекс РФ: принятый в первом чтении проект нуждается в
уточнении // Журнал российского права. – 1998. – № 1. – С. 66-78.
[34]См.:
Байтин М.И., Аверин А.В. Некоторые вопросы процессуального положения
потерпевшего и подсудимого по УПК РФ и защита прав человека. – С. 22; Корнелюк О.В. Баланс процессуальных статусов потерпевшего и обвиняемого при
досудебном производстве: монография. – М.: Академия экономической безопасности
МВД РФ, 2007. – С. 123.
[35]См.: Интервью В. Зорькина
Российской газете // РГ. – 2004. – 19 мая; Интервью В. Зорькина
Российской газете // РГ. – 2006. – 9 сентября.
[36]Собрание законодательства РФ. – 2013. – № 52
(часть I). – Ст. 6997.
[37]См.:
Александров А.С., Лапатников М.В. Старые
проблемы доказательственного права в
новой уголовно-процессуальной упаковке «сокращенного дознания» //Юридическая
наука и практика. – 2013. – № 22. – С. 29-32.
[38]См. там же. – С.
30.
[39]См.: Доктринальная модель уголовно-процессуального
доказательственного права Российской Федерации / Электронный ресурс МАСП. – URL: // http://www.iuaj.net/node/1766
[40]Кстати, интересно предложение о введении в
отечественное уголовное судопроизводство института субсидиарного общественного
уголовного обвинения (статья 3.5
Доктринальной модели). Суть состоит в том, чтобы допустить не
только потерпевшего, но и другое лицо (ассоциацию) к участию в осуществлении уголовного преследования в
качестве общественного обвинителя, и наделить его правами стороны для доведения
до суда мнения об общественной опасности расследуемого преступления и
преступника, если этим преступлением ставится под угрозу национальную
безопасность России, ее конституционно-правовой строй.
[41]См.: Конвенция ООН против транснациональной
организованной преступности // СЗ РФ. 2004. – № 40. – Ст. 3882; Стандартные
минимальные правила Организации Объединенных Наций в отношении мер, не
связанных с тюремным заключением (Токийские правила) // Международные акты о
правах человека: Сб. документов. – М.: Норма - Инфра-М, 1998.
[42]Постановление
Правительства РФ от 15.02.2014 № 110 (ред. от 12.03.2015) «О выделении
бюджетных ассигнований из резервного фонда Правительства Российской Федерации
по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций и последствий стихийных
бедствий» (вместе с «Правилами выделения бюджетных ассигнований из резервного
фонда Правительства Российской Федерации по предупреждению и ликвидации
чрезвычайных ситуаций и последствий стихийных бедствий») // СЗ РФ. –2014. – №
8.
– Ст. 809.