Лекция № 7. Французский романтизм. Творчество Шатобриана

Своеобразие литературного процесса во Франции заключается прежде всего в том, что именно в литературе страны, создавшей на рубеже веков социально-исторические и духовные предпосылки для возникновения романтизма, это литературное направление обрело законченные формы позже немецкой и английской литератур. Причина этому коренится в особенностях национальной судьбы Франции. Головокружительная быстрота и бурность социально-политических перемен затронули все и вся, мало благоприятствуя романтической идее суверенности и всесилия личности, в том числе личности художника. Поэтому этой идее предшествовала идея о власти необходимости и «судьбы» над свободной волей, о тщетности индивидуальных дерзаний. Эту мысль, между прочим, подкрепила судьба Наполеона, прошедшего путь от владыки «полумира» до одинокого узника на острове Святой Елены.

Если романтический идеал в немецкой и английской литературах находился преимущественно вне современного мира, то построения французских романтиков проверялись современностью (ни в немецком, ни в английском романтизме не было такой галереи современных героев). Даже если речь шла о личности, противопоставлявшей себя обществу, это был разговор о современнике.

Рубеж XVIII–XIX веков во французской литературе – время освоения новых литературных идей. Базой литературы остается просветительское и отчасти классицистическое мировосприятие, проверенное новыми идеями. Из просветительской традиции был усвоен прежде всего сентиментально-руссоистский комплекс. Почти все значимые авторы новой эпохи начали с осмысления чувства и «страсти». Чувство стало рассматриваться не как дополнение к разуму, а как главная основа человеческого существования.

Синтезом просветительских и романтических тенденций стало творчество Жермены де Сталь (1766–1817). Главные героини ее романов «Дельфина» (1802) и «Корина, или Италия» (1807) – чувствительные и пылкие натуры вообще, но в то же время глубина чувства осознается ими как благословение и проклятие одновременно. Представление о страсти как источнике счастья и страданий сформулировано еще в трактате

«О влиянии страстей на счастье отдельных лиц и целых народов» (1796). Однако если в романтизме страсть рассматривается сама по себе, то у де Сталь определенную роль играют «общественные установления». Особенно это заметно в «Дельфине»: героиня этого романа представлена прежде всего как жертва бездушия светского общества.

Еще более явственно приметы романтизма как новой поэтической системы проступают в творчестве Франсуа-Рене де Шатобриана (1768–1848). Аристократ по происхождению, Шатобриан, враждебно настроенный к революции и порожденному ей буржуазному строю, выбрал для себя роль защитника монархии и христианства. Подобное проявление антибуржуазности вылилось в столь обобщенные формы, что они оказались созвучны романтическим идеям неудовлетворенности веком, «мировой скорби», двоемирия.

Основой романтического идеала Шатобриана было христианство: в книгах «Гений христианства» (1802) и «Замогильные записки» (1848–1850) обращение к религии предстает как романтическое откровение и озарение. В трактате «Гений христианства», сопоставляя произведения поэтов-язычников и поэтов-христиан, Шатобриан доказывал, что христианство дало литературе новый подход к изображению человека, основанный на изображении сложного и противоречивого внутреннего мира. Романтическая демонстративность и пылкость обращения к религии особенно отчетливо обнаруживаются в начальную пору творчества писателя, в повестях «Атала» (1801) и «Рене» (1802).

В повести «Атала» просветительскому идеалу мыслящей личности противопоставлен мир природы (замысел произведения был реализован после возвращения автора из Америки). «Естественный человек» и природа изображены во всей их первобытной мощи и красоте – порой рядом с могуществом природы человек выглядит беспомощным. Как и природа, «естественный человек» тоже бывает свиреп, но только до соприкосновения с христианской цивилизацией.

Главный герой повести «Рене» стал одним из первых в европейской литературе носителей романтической меланхолии. Главное в его облике – потерянность, чувство одиночества в мире, открытие им бренности жизни. Но за внешней отрешенностью от земного кипит еле скрываемая гордыня, жажда признания в этой жизни, усиленная внутренней враждой с обществом. В то же время «неосуществимость желаний» как причина меланхолии нигде не подтверждаются личным опытом героя. И та и другая черты – отклонения от сентиментальной традиции в сторону романтического эгоцентризма, для которого внешний мир мыслится как заведомо враждебный и достойный отрицания целиком.