§ 3. Понятие, содержание и правовая природа

идеологического многообразия как основы конституционного строя Российской Федерации

Конституционное закрепление идеологического многообразия в качестве основы устройства общества и государства означает принципиальный отказ от социалистического прошлого в данном вопросе, когда Конституция СССР 1977 года устанавливала моноидеологию – идеи научного коммунизма (преамбула Конституции СССР 1977 года), а руководящей силой общества является Коммунистическая партия СССР, в основе которой лежит марксистско-ленинское учение.

Наряду с различиями коренные интересы многих социальных, конфессиональных, политических группировок в обществе могут совпадать, например, на базе общей заинтересованности в общественном прогрессе. Есть также и некоторые, признаваемые многими группировками, общечеловеческие ценности. На этой основе складывается общероссийская идея, создаются идеологические постулаты, которые находят концентрированное выражение в Конституции Российской Федерации. Эти идеологические постулаты представлены многими концепциями, принятыми современным российским обществом: демократия, права человека, разделение властей, местное самоуправление, социально ориентированная рыночная экономика, политический плюрализм, идеологическое многообразие и др.

По прошествии более двух десятилетий с момента принятия Конституции Российской Федерации 1993 года в юридической литературе высказывается мнение о том, что идеологическое многообразие и многопартийность, провозглашенные статьей 13 Конституции Российской Федерации, не выполнили роль того социального ориентира, отклонение от которого чревато застоем не только политической, но и других систем общества[1]. Однако следует отметить, что в статье 13 Конституции Российской Федерации нет указания на вышеуказанную автором роль. Соответственно, неверно возлагать вину на положения нормативного правового акта, имеющего высшую юридическую силу, если непосредственно реализацией его положений уполномочены заниматься законодательные, исполнительные и иные органы государственной власти и местного самоуправления в Российской Федерации. При этом можно согласиться с констатацией В.А. Лебедевым факта, что идеология, хотя бы в общем виде, выражающая ту степень социального единства, которая является необходимым условием для успешного и бескризисного развития страны, в Российской Федерации, к сожалению, отсутствует[2].

Однако отсутствие государственной идеологии не означает, что идеологическая борьба прекращается. Данное положение говорит лишь о том, что государство не вправе в ней принимать участие и поддерживать какую-либо идеологию.

Представляется, что развитие идеологического плюрализма предполагает в будущем появление особого идеологического концепта, выражающегося в согласованности интересов всего многонационального народа Российской Федерации и призванного интегрировать силы народа для решения общесоциальных задач.

Идеологическое многообразие в теоретическом плане следует рассматривать в трех ипостасях:

1) как основу конституционного строя;

2) как принцип конституционного права;

3) как институт конституционного права[3].

Как основу конституционного строя идеологическое многообразие было рассмотрено в первом параграфе первой главы данного монографического исследования.

Как было отмечено ранее, под идеологией следует понимать систему идей, теорий и концепций, которые формируются либо разделяются лицами индивидуально, либо коллективно, складывающиеся в политической, экономической, социокультурной и религиозной сферах общественной жизни. Соответственно, под идеологическим многообразием следует понимать качественную характеристику общественной и государственной жизни, при которой идеологии свободно формируются, разделяются и равно конкурируют между собой в рамках конституционной правовой идеологии в политической, экономической, социокультурной и религиозной сферах общественной жизни.

В статье 2 федеральной Конституции закреплен важнейший признак правового государства, согласно которому приоритет отдается гуманистическим началам. Как отмечает Г.А. Гаджиев, «в главе 1 есть свой компендиум — свернутое содержание всей Конституции РФ. Это ст. 2, состоящая из двух важнейших положений, — своего рода итог многовековых философско-правовых рассуждений от Аристотеля — Канта до наших дней: 1) человек и его явление в сфере правовой действительности в виде его прав и свобод — превыше всего, высшая ценность; 2) главная обязанность государства в связи с этим состоит в том, чтобы: а) признавать, б) соблюдать и в) защищать права и свободы»[4].

Действующая Конституция Российской Федерации в статье 29 гарантирует каждому свободу мысли, слова, массовой информации.

С.А. Авакьян справедливо указывает на то, что «нельзя запретить человеку думать, о чем угодно, в том числе и считать какие-то идеологические догмы единственно верными. Более того, человек может и сам изобрести идеологические постулаты – на этом в разные века возникали теории, приобретавшие популярность, но рождавшие также и противников, приводившие к казням их авторов и т.д.»[5]. «Свобода мысли – это естественное прирожденное свойство человека, связанное с определением им своего отношения к предметам, явлениям, событиям окружающего мира, со свободным формированием собственных убеждений относительно всего происходящего... это процесс внутренней психологической, социокультурной, политической, этической и других характеристик человека. Она может оставаться достоянием человека, скрытым от других. Но, как правило, у индивида возникает потребность выразить свое отношение к внешнему миру, событиям и явлениям, передать это отношение людям, составляющим ближайшую социальную группу, либо более широкому кругу людей... Для осуществления этой потребности человек обладает свободой слова, т.е. правом объективировать свои мысли устно, письменно, в политических и философских концепциях, в художественных образах и т.д.»[6]. Свобода мысли, в отличие от свободы слова, не поддается правовому регулированию.

Л.В. Лазарев пишет, что «свобода мысли характеризует духовную свободу человека, его внутренний мир, поэтому сама по себе она не может быть предметом регулирования правом»[7].

Гарантирование Конституцией Российской Федерации каждому свободы мысли означает с точки зрения правовых требований невмешательство государства в процесс формирования собственных мнений и убеждений человека, защиту его от любого иного вмешательства, недопущение какого-либо идеологического диктата, насилия или контроля над личностью[8].

Под свободой мысли в широком смысле понимают выражение человеком своих чувств, эмоций, выражение их не только словами, но и жестами, мимикой, зрительными, художественными образами, однако специфика свободы мысли применительно к идеологическому многообразию состоит в том, что она может реализоваться только через свободу слова. Свобода слова – это гарантированная Конституцией Российской Федерации возможность свободно выражать свое мнение и воззрения по любым вопросам общественного и государственного, иного характера, что согласуется с международно-правовыми стандартами в данной области[9].

В контексте данного исследования следует согласиться с авторами комментария к Конституции Российской Федерации В.Д. Зорькиным и Л.В. Лазаревым, которые рассматривают свободу мысли и слова «как единую свободу, единое и неразрывное право свободно мыслить и свободно выражать свои мысли словами, не опасаясь преследования за это со стороны кого бы то ни было, и в первую очередь – государства»[10].

Надо сказать, что немалый вклад в формирование «демократического» мировоззрения российских граждан вносят средства массовой информации. Именно они становятся основным инструментом идеологической ориентации человека в современном мире, играют большую роль в социализации личности. Безусловно, в современном мире средства массовой информации стали неотъемлемым элементом демократического общества, они помогают человеку узнавать о последних событиях, формировать свое представление о них. Однако, кроме только информационной функции, они также несут и идеологическую функцию в условиях конституционно закрепленного идеологического плюрализма, который предполагает возможность существования различного рода идей, мнений в политической, экономической, религиозной, художественной, этической, а также в любой другой сфере жизнедеятельности. Такая конкуренция мнений обеспечивается свободным получением гражданами соответствующей их потребностям информации и обсуждением в обществе различных точек зрения, то есть информационным плюрализмом.

В.А. Четвернин[11] в комментарии к Конституции Российской Федерации говорит о том, что идеологическое многообразие вытекает из свободы выражения мнений и убеждений, свободы информации. Информационное многообразие является базой для выработки наиболее существенных идей. Так, например, свободное распространение политической информации означает существование различных политических идей, течений, организационно объединенных деятельностью политических партий. Тем самым идеологическое многообразие есть результат реализации информационного многообразия, а оно, в свою очередь, ведет к идеологическому и политическому плюрализму.

Закрепление на уровне нормативного правового акта, имеющего высшую юридическую силу, идеологического многообразия немыслимо без эффективного механизма его реализации. По словам Н.С. Бондаря, «Конституция как работающий документ – это сплав юридических норм с практикой их реализации, что, стало быть, предполагает необходимость знаний о них, уважения к ним, на уровне не каких-то идеологических представлений, а правовой психологии, привычки руководствоваться требованиями и ценностями Конституции. Поэтому в моем представлении самым важным является уважение к Конституции общества и государства, ее соблюдение и реализация всеми и во всем»[12]. Однако мы согласимся с О.Е. Кутафиным в том, что «возможность существования идеологического многообразия не может быть обеспечена только посредством решения этого вопроса в Конституции. Его реализация требует обеспечения правовыми нормами допустимых способов распространения идеологических постулатов, а также свободы их восприятия всеми, кто этого пожелает»[13]. Следовательно, речь идет о реализации конституционных норм, в том числе посредством их конкретизации в действующем законодательстве и правоприменения в различных сферах общественной и государственной жизни.

Федеральная Конституция 1993 года обладает огромным потенциалом, который еще далеко не исчерпан.

Конституция Российской Федерации является несущим каркасом всей отечественной правовой системы – своего рода «правовой пирамиды». Никакая Конституция не действует «сама по себе». Ее главные проекции на повседневную практику – законы, другие нормативные правовые акты и правоприменение. Есть отрасли права и нормативно-правовые акты, опирающиеся на Конституцию Российской Федерации и являющиеся, в определенном смысле, ее конкретизирующими интерпретациями. И есть правоприменительная, в том числе судебная, практика – живая и постоянная интерпретация конституционных и отраслевых правовых норм в правоприменительных решениях. Таким образом, суть интерпретации Конституции Российской Федерации – в практическом нормотворчестве и правоприменении. И именно здесь кроется очень много правовых «подводных камней»[14].

Основные направления реализации основы конституционного строя Российской Федерации – идеологического многообразия заложены в политической, экономической, религиозной и социокультурной сферах общества, о чем непосредственно будет сказано далее.

К.А. Кононов указывает на то, что источники текущего конституционного законодательства, регулирующего отношения в сфере идеологического многообразия и содержащего нормы рассматриваемого конституционно-правового института, можно разделить лишь условно: отдельные законы регламентируют правомочия в пределах права на идеологическое многообразие и правовые рамки его осуществления, а, стало быть, выступают базовыми нормативными правовыми актами, регулирующими все многообразие отношений в сфере идеологического плюрализма. К подобным актам следует отнести:

«1) Закон Российской Федерации «О средствах массовой информации»1991 года;

2) Федеральный закон «Об общественных объединениях»1995 года;

3) Федеральный закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» 2004 года;

4) Федеральный закон «О порядке рассмотрения обращений граждан Российской Федерации» 2006 года;

5) Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» 2002 года[15].

Вторая группа законов главным образом осуществляет конституционно-правовое регламентирование статуса специальных субъектов отношений в пределах «частных случаев»:

1) Федеральный закон «О политических партиях» 2001 года;

2) Федеральный закон «О национально-культурной автономии» 1996 года;

3) Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях» 1997 года;

4) Основы законодательства Российской Федерации о культуре 1992 года и др.»[16].

При характеристике соотношения таких понятий, как идеологическое многообразие, политическое многообразие и свобода совести и вероисповедания, следует отметить некоторые моменты:

1) и идеологическое, и политическое многообразие, и свобода совести и вероисповедания относятся к субъективным проявлениям общества, к общественному сознанию и выражены в идеях, взглядах, убеждениях, воззрениях, т.е. фактически «загнать» их в рамки правового регулирования, запретить те или иные идеи, взгляды невозможно, но государство может регулировать, запретить или ограничить объективные их проявления – деятельность, агитацию, публикации и пр.;

2) из этих трех категорий наиболее общим и относящимся по отношению к остальным как общее к частному является идеологическое многообразие, поскольку любые политические взгляды и религиозные убеждения являются идеологическими;

3) политические и религиозные взгляды могут соотноситься друг с другом и иметь единые позиции в отношении тех или иных явлений, но взаимовлияние их объективных выражений, прежде всего деятельность политических партий и религиозных объединений, ограничена исходя из принципа светского государства и отделения церкви от государства. Это проявляется в установлении запрета на участие религиозных объединений в политической жизни общества (выборах), создание политических партий по религиозному признаку и т.д. Исходя из позиции Конституционного Суда Российской Федерации, «в Российской Федерации как демократическом и светском государстве религиозное объединение не может подменять политическую партию, оно надпартийно и неполитично, партия же в силу своей политической природы не может быть религиозной организацией, она надконфессиональна, внеконфессиональна. Во всяком случае, партия, исходя из своего политического предназначения, создается не для выражения и защиты тех или иных религиозных интересов, – в этих целях могут создаваться соответствующие общественные объединения в иных установленных законом организационно-правовых формах»[17].

Исходя из того, что в любом государстве важными носителями и распространителями различной идеологии являются политические партии, поэтому проблемы реализации принципа идеологического многообразия во многом проявляются именно в партийной системе.

В.А. Овчинников, Д.Г. Демидов указывают, что действенность демократических институтов предполагает реальность осуществления гражданами их политических прав, в частности права на объединение, а для этого необходим закон, гарантирующий гражданам возможность применения ими инструментов представительной демократии. Реализация конституционных принципов многопартийности и идеологического многообразия непосредственно предполагает активное участие граждан в управлении государством. Политические партии в Российской Федерации являются сегодня единственными субъектами, реализующими волю избирателей в представительных органах государственной власти[18]. Подробно вопрос о политических партиях урегулирован Федеральным законом 2001 года «О политических партиях».

В статье 3 названного Закона конкретизируется понятие политической партии, под которой понимается такое общественное объединение, которое способствует формированию и выражению политической воли российских граждан, их участию в различных общественно-политических акциях, выборах и референдумах и представлению их интересов в органах государственной власти и местного самоуправления.

Авторы комментария к Конституции РФ под редакцией В.Д. Зорькина и Л.В. Лазарева указывают, что «признание идеологического многообразия сопровождается признанием политического многообразия и многопартийности, которая является структурированным выражением идеологического многообразия, его оформлением в виде различных политических партий, объединяющих граждан в зависимости от их социальной и политической ориентации. То есть политические партии являются институтом, необходимым для функционирования демократии в рамках правового государства и в формах, установленных Конституцией Российской Федерации»[19].

Политическая партия представляет собой особый вид общественного объединения, для которого характерны определенная целевая ориентация, соответствующая идеологическая база, постоянная организационная структура, фиксированное индивидуальное членство.

Конституция, провозглашая политический плюрализм, юридическое равенство субъектов политического процесса с одновременным возложением на государство обязанности по его обеспечению не определяет особенности создания, деятельности, реорганизации и ликвидации политических партий, не устанавливает условия и порядок реализации субъективных прав граждан в данной сфере. Конституция устанавливает правовую модель для обеспечения баланса интересов государства, общества и личности[20]. То есть, сформулированные в Конституции Российской Федерации наиболее общие характеристики развиваются и конкретизируются в законе, который определяет условия и порядок создания и деятельности политических партий, регулирует вопросы, связанные с порядком реализации гражданами РФ права на объединение в политические партии. Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 15.12.2004 г. № 18-П указывает следующее: «Законодатель вправе регулировать правовой статус политических партий, в том числе условия и порядок их создания, принципы деятельности, права и обязанности, устанавливать необходимые ограничения, касавшиеся осуществления права на объединение в политические партии, а также основания и порядок государственной регистрации политической партии в качестве юридического лица»[21].

С.А. Авакьян справедливо отмечает, что многообразие в деятельности политических партий проявляется в наборе разрешенного и запрещенного[22]. Запрещенное, что тоже учитывают политические партии, для начала определено самой Конституцией Российской Федерации в части 5 статьи 13. Хотя внешне запреты привязаны к созданию и деятельности общественных объединений, на самом деле в них видны общие требования, касающиеся любых граждан и их групп.

Особая значимость института политических партий, пишет Н.С. Бондарь, предполагает и специальный режим их деятельности, а также повышенную ответственность перед обществом.

Названное находит выражение, в частности, в конституционных положениях ч. 5 ст. 13 Конституции РФ, что согласуется с общенормативными положениями и принципами демократического правового государства[23].

Говоря о конституционно-правовой ответственности политических партий, Ж.И. Овсепян отмечает, что политические партии в силу своей специфики являются субъектами конституционно-правовой ответственности, несмотря на то, что не являются органами власти или управления. В качестве разновидности конституционной ответственности она предлагает выделять “партийную ответственность”»^[24].

Позицию, согласно которой политические партии выделяются как субъекты конституционно-правовой ответственности, разделяют и другие авторы. Так, в частности И.В. Михайличенко считает, что это «обусловлено публичным характером конституционного права и особенностями его предмета, в котором особое значение имеют отношения, возникающие в процессе реализации многонациональным народом России государственной власти (в формах представительной и непосредственной демократии), а также создания и функционирования образуемых в этих целях выборных органов публичной власти при активном участии политических партий, т.к. последние участвуют в формировании законодательных (представительных) органов государственной власти и воздействуют через своих представителей в органах государственной власти на выработку и принятие управленческих решений; в реализации гражданами права на объединение; в признании многопартийности как основы конституционного строя»[25].

Одним из документов, определяющих государственную идеологию, можно назвать ежегодное обращение Главы России. На стыке столетий Б.Н. Ельцин и В.В. Путин сформулировали идеи державности и патриотизма. Большинство ученых полагают, что российской национальной идеей должны стать патриотизм, гражданственность, народность, конституционализм[26]. Уже позже в 2007 году В.В. Путин указывал, что «духовное единство народа и объединяющие нас моральные ценности – это такой же важный фактор развития, как политическая и экономическая стабильность…, общество лишь тогда способно ставить и решать масштабные национальные задачи, когда у него есть общая система нравственных ориентиров». «Мы, вместе с тем, должны и будем опираться на базовые морально-нравственные ценности, выработанные народом России за более чем тысячелетнюю свою историю. Только в этом случае мы сможем правильно определить ориентиры развития страны. И только в этом случае нас ждет успех»[27].

В своем первом Послании Федеральному Собранию Российской Федерации Д.А. Медведев при определении идеологических ориентиров современной России указал, что «основу нашей политики должна составить идеология, в центре которой – человек как личность и как гражданин, которому от рождения гарантированы равные возможности, а жизненный успех, которого зависит от его личной инициативы и самостоятельности, от его способности к новаторству и творческому труду. И сейчас это для нас важнее, чем когда бы то ни было»[28]. В 2011 году стали приоритетными вопросы, направленные на урегулирование межнациональной, межконфессиональной розни: «Наше общество в целом не поддерживает экстремизм и идеологии, которые основаны на ненависти к людям»[29].

Часть 3 статьи 17 Конституция Российской Федерации закрепляет важную норму о правовых пределах осуществления прав и свобод личности, толкование которых дал Конституционный Суд Российской Федерации. Он в своей правовой позиции, что «ограничения конституционных прав должны быть необходимыми и соразмерными конституционно признаваемым целям таких ограничений; в тех случаях, когда конституционные нормы позволяют законодателю установить ограничения закрепляемых ими прав, он не может осуществлять такое регулирование, которое посягало бы на само существо того или иного права и приводило бы к утрате его реального содержания»[30].

Конституционные ограничения реализации права на идеологическое многообразие закреплены в части 5 статьи 13 Конституции Российской Федерации и направлены на защиту других конституционно закрепляемых и защищаемых ценностей. Так, в развитие указанных положений Конституции Российской Федерации 25 июля 2002 года был принят Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности»[31].

Как представляется, лишь в условиях свободы слова и средств массовой информации возможен подлинный плюрализм идей, взглядов, убеждений. В этом смысле следует говорить о тесной взаимосвязи идеологического и информационного плюрализма.

Правовые нормы, ограничивающие свободу слова, закреплены в Основном законе нашего государства.

Допускается широкое выражение мнений и убеждений различного толка, которые не должны быть направлены на разжигание социальной, расовой, национальной и иной вражды.

Никакую идеологию нельзя сделать несуществующей и не имеющей права быть высказанной и обсужденной в обществе, недопустимо произвольно запрещать идеологии. Однако можно запретить действия, связанные с пропагандой негуманистической идеологии, с ее антисоциальными проявлениями и навязыванием обществу.

Долгое время в российской правовой системе не существовало такого понятия, как «экстремизм». Одним из первых официальных актов, использовавших данный термин, был Указ Главы государства, направленный основ на защиту основ конституционного строя[32]. Конституционный Суд Российской Федерации при проверке данного нормативного правового акта постановил: «Признать не имеющим юридического значения содержащееся в данном пункте Указа понятие «экстремистские элементы», поскольку оно не имеет определенного юридического содержания, что может при применении Указа привести к нарушению конституционных прав граждан»[33].

В 1995 году был подписан Указ Президента Российской Федерации «О мерах по обеспечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма и иных форм политического экстремизма в Российской Федерации»[34], направленный на реализацию мер по противодействию экстремистской деятельности, разжиганию социальной, расовой, национальной и религиозной розни, фашизма. Однако легального определения понятия «экстремизм» в данном указе не содержалось.

В российском правовом поле юридическое понятие «экстремизм» появилось в результате подписания и ратификации[35] Шанхайской конвенции «О борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом»[36] 2001 года. Под экстремизмом понимается «какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них».

Для совершенствования мер, направленных на противодействие экстремизму Указом Президента Российской Федерации[37] в 2011 году, была создана Межведомственная комиссия по противодействию экстремизму в Российской Федерации.

Следует отметить, что, говоря о запретах, связанных с определенными идеологиями, следует иметь в виду, что речь идет не о мыслях, связанных с этими идеологиями, а только о действиях, касающихся их распространения и проповедования. Не случайно в статье 29 Конституции Российской Федерации сказано о гарантированности каждому свободы мысли и слова и указаны пределы ее осуществления, включая ограничения.

Вместе с тем, в части 3 статьи 29 Конституции Российской Федерации указывается, что никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них. Конечно, реагировать на те или иные идеи может каждый человек. Однако для того чтобы запретить их передачу или распространение, требуется их официальная оценка, которую может сделать только государство в лице его компетентных органов[38].

Применительно к средствам массовой информации необходимо различать конституционную свободу по выражению своего мнения и свободу предвыборной агитации, которая по своей сути субъективна. Поэтому в целях обеспечения реализации народовластия, являющейся одной из основ конституционного строя, «в том числе в целях обеспечения свободного волеизъявления избирателей, гарантируется свобода выражения мнений для представителей средств массовой информации, как следует из статей 3 (часть 3), 17 (часть 3), 29 (часть 5), 32 (часть 2), 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации»[39].

Не последнюю роль в реализации конституционного принципа идеологического многообразия играют средства массовой информации как институт, «способный содействовать развитию демократии и, по сути, являющийся ее информационным рупором»[40].

Поскольку под идеологией мы понимаем систему идей, теорий, концепций и т.п., которые разделяются либо не разделяются лицами индивидуально или коллективно, складывающихся в политической, экономической, социокультурной и религиозной сферах общественной жизни, то идеологический плюрализм означает возможность равного существования и свободной конкуренции различного рода идей, теорий, концепций и т.п. в политической, экономической, социокультурной и религиозной сферах жизнедеятельности. Такая конкуренция мнений обеспечивается свободным получением гражданами соответствующей их потребностям информации и обсуждением в обществе различных точек зрения, то есть информационным плюрализмом.

В.А. Четвернин в комментарии к Конституции Российской Федерации говорит о том, что идеологическое многообразие вытекает из свободы выражения мнений и убеждений, свободы информации[41]. Информационное многообразие является базой для выработки наиболее существенных идей. Так, например, свободное распространение политической информации означает существование различных политических идей, течений, организационно объединенных деятельностью политических партий. Тем самым идеологическое многообразие есть результат реализации информационного многообразия, а оно, в свою очередь, ведет к идеологическому и политическому плюрализму.

Как представляется, лишь в условиях свободы слова и средств массовой информации возможен подлинный плюрализм идей, взглядов, убеждений. В этом смысле следует говорить о тесной взаимосвязи идеологического и информационного плюрализма. В своем Постановлении Конституционный Суд Российской Федерации провозглашает свободу слова и производное от неё право каждого искать, получать и свободно распространять информацию. Данное конституционное право осуществляется гражданами как индивидуально, так и коллективно, в том числе через средства массовой информации, включая газеты. Ограничения этого права, относящегося к основным правам и свободам человека и гражданина, прямо предусмотрены в Основном законе нашей страны[42].

Так, Законом «О средствах массовой информации»[43], регулирующим правоотношения в сфере средств массовой информации, а также различного рода телекоммуникационных сетей, а также статьями 8, 11, 13 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности» устанавливается правовой запрет на совершение ряда действий, которые могут навредить правам и законным интересам третьих лиц, общественным интересам (разглашение сведений, составляющих государственную тайну, распространение экстремистских материалов, воздействие вредной информации на правосознание людей, пропаганда распространения, изготовления и использования наркотических средств и др.).

Таким образом, осуществление любой свободы ограничивается конституционными и правовыми рамками в целях поддержания соотношения интересов личности, общества и государства не только в условиях обычного правового режима (ч. 3 ст. 55 Основного закона), но и в период действия особого правового режима (ст. 56 Конституции РФ).

---

[1] См.: Лебедев В.А. Идеологическое многообразие и российская многопартийность: размышление о судьбе статьи 13 Конституции Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2010. № 11. С. 3–4.

[2] См.: Там же. С. 4.

[3] См. подробнее об этом: Кононов К.А. Идеологическое многообразие как институт российского конституционного права: дис. … канд. юрид. наук. М., 2009.

[4] Гаджиев Г.А. Онтология права: (критическое исследование юридического концепта действительности): монография / Г. А. Гаджиев. М.: Норма: ИНФРА. М, 2013. С. 155-156.

[5] См.: Авакьян С.А. Конституционно-правовой статус политических партий в России: учеб. пособ. М.: Норма: ИНФРА, 2011. С. 25.

[6] См.: цит. по: Конституция Российской Федерации проблемный комментарий / отв. ред. В.А. Четвернин. М., 1997. С. 39.

[7] См.: Постатейный комментарий к Конституции Российской Федерации / под общ. ред. В.Д. Карповича. М.: Юрайт-М; Новая правовая культура, 2002. С. 188–189.

[8] См.: Научно-практический комментарий к Конституции Российской Федерации / Кол. авт. под ред. В.В. Лазарева. М.: Изд-во «Спарк», 1997. С. 49.

[9] См.: Всеобщая декларация прав человека : принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 дек. 1948 г. // Рос. газ. 05.04.1995. № 67; Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 дек. 1966 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 12; Конвенция о защите прав человека и основных свобод: заключена в г. Риме 4 нояб. 1950 г. : с изм. от 13 мая 2004 г. (вместе с «Протоколом № 1» : подписан в г. Париже 20 марта 1952 г. ; «Протоколом № 4 об обеспечении некоторых прав и свобод помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и первый Протокол к ней» : подписан в г. Страсбурге 16 сент. 1963 г., «Протоколом № 7» : подписан в г. Страсбурге 22 нояб. 1984 г.) // Бюллетень международных договоров. 2001. № 3.

[10] См.: Комментарий к Конституции Российской Федерации / под ред. В.Д. Зорькина, Л.В. Лазарева. М.: Эксмо, 2009. С. 273.

[11] См.: Конституция Российской Федерации. Проблемный комментарий / отв. ред. В.А. Четвернин. М., 1997. С. 147.

[12] См.: Бондарь Н.С. Уважение к Конституции – обязательно! [Беседу вела Н. Шиняева] // ЭЖ-Юрист. М., 2007. № 50. С. 2–3.

[13] См.: Кутафин О.Е. Российский конституционализм. М.: НОРМА, 2008. С. 77.

[14] См.: Зорькин В.Д. Россия и Конституция в XXI веке. 2-е изд., доп. М.: Норма, 2008. С. 126–127.

[15] См.: Кононов К.А. Институциональная природа идеологического многообразия // Конституционное и муниципальное право. 2007. № 22. С. 3–4.

[16] См.: Там же. С. 3–4.

[17]См.: По делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 9 Федерального закона «О политических партиях» в связи с запросом Коптевского районного суда города Москвы, жалобами Общероссийской общественной политической организации «Православная партия России» и граждан И.В. Артемова и Д.А. Савина : постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 15 дек. 2004 № 18-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 2005. № 1.

[18]См.: Овчинников В.А., Демидов Д.Г. Политические партии и государственное строительство в Российской Федерации: современный период правового регулирования // Конституционное и муниципальное право. 2010. № 11. С. 26–27.

[19]См.: Комментарий к Конституции Российской Федерации / под ред. В.Д. Зорькина и Л.В. Лазарева. М.: Эксмо, 2009. С. 50–51.

[20] См.: Комментарий к Конституции Российской Федерации / под ред. В.Д. Зорькина и Л.В. Лазарева. М.: Эксмо, 2009. С. 50–51; Чуров В.Е., Эбзеев Б.С. Идеологическое многообразие и многопартийность: партийный дух или национальный, патриотический, государственный? (И.А. Ильин против яда партийности) // Журнал о выборах. 2011. № 6. С. 31.

[21]См.: По делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 9 Федерального закона «О политических партиях» в связи с запросом Коптевского районного суда города Москвы, жалобами общероссийской общественной политической организации «Православная партия России» и граждан И.В. Артемова и Д.А. Савина» : постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 15 дек. 2004 г. № 18-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 2005. № 1.

[22] Авакьян С.А. Конституционно-правовой статус политических партий в России. С. 14.

[23] Бондарь Н.С. Подчинение партий верховенству права – конституционный императив демократического правового государства // История. Право. Политика. 2012. № 3–4. С. 22–23.

^[24] Овсепян Ж.И. Выступление на научной конференции «Актуальные проблемы конституционно-правовой ответственности» 15–17 марта 2001 г. // Государство и право. 2002. № 2. С. 115.

[25]Михайличенко И.В. Идеологическое и политическое многообразие как конституционные принципы развития партийной системы в Российской Федерации: дис. … канд. юрид. наук. Челябинск, 2011. С. 168.

[26] См.: Киреев В.В. Проблемы совершенствования идеологического содержания Конституции РФ // Проблемы права. 2006. № 1. C. 27; Нерсесянц В.С. Конституционализм как общегосударственная идеология // Конституционно-правовая реформа в Российской Федерации: сб. ст. / РАН. ИНИОН. Центр социал. науч.-информ. исслед. Отд. политологии и правоведения ; отв. ред. Ю.С. Пивоваров. М., 2000; Афанасьев И., Тихонова С. Контуры российской патриотической идеологии: к проблеме конструирования // Власть. 2007. № 1. С. 65–70; Азарова А.В. К вопросу об истории развития идеологии патриотизма в России // Вестник Военного университета. 2010. № 3. С. 21–25.

[27] См.: Послание Президента Российской Федерации Владимира Путина Федеральному Собранию Российской Федерации от 26 апр. 2007 г. // Рос. газ. 27.04.2007.№ 90.

[28] См.: Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации от 5 нояб.2008 г. // Рос. газ. 06.11.2008.№ 230.

[29] См.: Послание Президента Российской Федерации Федеральному Собранию Российской Федерации от 22 дек. 2011 г. // Рос. газ. 23.12.2011.№ 290.

[30]См.: по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобами граждан С.А. Бунтмана, К.А. Катаняна, и К.С. Рожкова : постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 30 окт. 2003 г. № 15-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 2003. № 6.

[31] См.: О противодействии экстремистской деятельности : федер. закон Рос. Федерации от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ : в ред. от 21 июля 2014 г. // Рос. газ. 30.07.2002.№ 138–139.

[32] См.: О мерах по защите конституционного строя Российской Федерации : указ Президента Рос. Федерации от 28 окт. 1992 г. № 1308 : в ред. от 13 янв. 1993 г. // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 44, ст. 2518.

[33] См.: По делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 28 октября 1992 года № 1308 «О мерах по защите конституционного строя Российской Федерации» : постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 12 февр.1993 г. № 3-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 1994. № 1.

[34] См.: О мерах по обеспечению согласованных действий органов государственной власти в борьбе с проявлениями фашизма и иных форм политического экстремизма в Российской Федерации : указ Президента Рос. Федерации от 23 марта 1995 г. № 310 : в ред. от 3 нояб. 2004 г. // Рос. газ. 25.03.1995.№ 60.

[35] См.: О ратификации Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом : федер. закон Рос. Федерации от 10 янв. 2003 г. № 3-ФЗ // Рос. газ. 14.01.2003.№ 4.

[36] См.: Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом : заключена в г. Шанхае 15 июня 2001 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2003. № 41, ст. 3947.

[37] См.: О Межведомственной комиссии по противодействию экстремизму в Российской Федерации (вместе с «Положением о Межведомственной комиссии по противодействию экстремизму в Российской Федерации») : указ Президента Рос. Федерации от 26 июля 2011 г. № 988 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2011. № 31, ст. 4705.

[38] См.: Кутафин О.Е. Российский конституционализм. М.: НОРМА, 2008. С. 88.

[39] См.: По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобам граждан СА. Бунтмана, К.А. Катаняна и К.С. Рожкова : постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 30 окт. 2003 г. № 15-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 2003. № 6.

[40] См.: Абдулгалимова Э.Б. Конституционно-правовые основы взаимодействия органов судебной власти и средств массовой информации в Российской Федерации: монография. Махачкала: ИПЦ ДГУ, 2007. С. 5.

[41] См.: Конституция Российской Федерации. Проблемный комментарий / отв. ред. В.А. Четвернин. М., 1997. С. 148.

[42]См.: По делу о проверке конституционности постановления Верховного Совета Российской Федерации от 17 июля 1992 года «О газете «Известия» и по индивидуальной жалобе журналистского коллектива редакции газеты «Известия» в связи с постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 17 июля 1992 года «О газете «Известия» : постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19 мая 1993 г. № 10-П // Вестник Конституционного Суда РФ. 1994. № 2–3.

[43] См.: О средствах массовой информации : закон Рос. Федерации от 27 дек. 1991 г. № 2124-1 : в ред. от 24 нояб. 2014 г. // Рос. газ. 08.02.1992. № 32.