1.2. Содержание
и форма уголовно-процессуальных доказательств
В результате изучения
данной главы студент должен:
– знать основные исторические этапы формирования понятия
доказательства в уголовном процессе России, фамилии наиболее выдающихся
процессуалистов, живших и творивших в ХIХ–ХХ вв. в России, форму уголовно-процессуальных
доказательств и их содержание;
– уметь ориентироваться в исторических этапах возникновения и
развития понятия доказательства, объяснять, каковы форма и содержание
доказательства, в чем заключается их единство;
– владеть приемами аргументации выбора предпочтительной дефиниции
доказательства в уголовном процессе с учетом законодательной формулировки.
Ключевые
термины: уголовно-процессуальное
доказательство, теория формальных доказательств, реформа, суд, уставы, форма,
содержание, показания, заключения, протоколы, вещественные доказательства,
следствие, документы.
Проблема понятия
доказательства в теории российского уголовного процесса имеет острый и
дискуссионный характер. Более ста лет это понятие было предметом исследований
многочисленных ученых.
Процесс формирования
понятия доказательств условно можно разделить на несколько этапов:
– Первый этап представляет
собой возникновение и формирование воззрений русских дореволюционных ученых о
понятии доказательства в уголовном процессе (1830–1917).
– Второй этап совпадает с
советским периодом (1917–1991).
– Третий этап – период формирования
современных взглядов российских ученых на понятие доказательства (1991 год по
настоящее время).
Первый этап характеризуется
наличием множества точек зрения о понятии доказательства. Наибольшее
распространение получила концепция определения доказательств через «факты
объективной действительности». По мнению видного российского
процессуалиста С.А. Шейфера, «поначалу в отечественной науке суждения
исследователей о понятии доказательства складывались под влиянием теории
формальных доказательств, действовавшей в России до момента принятия судебных
уставов»[1].
Учёные того времени (60–70-е годы XIX века) находились под влиянием немецкой
уголовно-процессуальной доктрины, которая больше основывалась на эмоциональном,
чувственном опыте восприятия объективных обстоятельств и фактов как способе
познания[2]. Я.И. Баршев
писал, что средства или источники доказательств заключаются либо в собственном
непосредственном убеждении в предмете (личный осмотр, осмотр посредством
сведущих лиц), либо в убеждении непосредственном (собственное признание,
показания свидетелей, письменные доказательства)[3].
Аналогично этому В.Д. Спасович исходил из того, что способами познания являются
чувственный опыт (личный осмотр судей, следы преступления и суждения экспертов)
и предание или восприятие чужих убеждений (собственное признание обвиняемого,
показания свидетелей и письменные документы). Таким образом, автор не отделял
доказательства от способов их получения[4].
Как видно из
вышеизложенного, до принятия судебных уставов преобладал логико-психологический
подход к определению общего понятия доказательства. Такой подход сохранился и
после принятия Устава уголовного судопроизводства 1864 года. И.Я Фойницкий,
опираясь на позицию Ю. Глазера, считал, например, что понятие
доказательства означает «совокупность оснований убеждения в действительности
или недействительности» обстоятельства, подлежащего судебному удостоверению по
данному делу[5].
Л.Е. Владимиров и С.И. Викторский под уголовно-судебными доказательствами
понимали факты, способные формировать в суде убеждения в существовании или
несуществовании какого-нибудь обстоятельства, играющего роль предмета судебного
исследования[6].
Д.Г. Тальберг писал, что
факты или данные судебного производства служат основанием убеждения в
виновности или невиновности обвиняемого[7].
Такое же понимание доказательств как фактов встречается у С.В. Позднышева.
В рассматриваемый период
встречались также и особо оригинальные точки зрения на понятие доказательств.
Например, В.Д. Спасович считал, что доказательствами уголовными называются
основания убеждения судьи о виновности или невиновности подсудимого,
заподозренного в известном преступлении, убеждения, которыми обуславливается
применение к подсудимому уголовного наказания[8].
Другая точка зрения –
доказательством следует признавать все, что способно содействовать разъяснению
уголовного преступления, невиновности или степени виновности обвиняемого[9].
По мнению И.Я. Фойницкого,
понятие доказательства имеет два значения. Во-первых, доказательства есть
средства, данные нам и служащие для того, чтобы с их помощью сделать заключение
о неизвестном, искомом (например, из показания свидетеля мы приходим к
заключению о причинении смерти обвиняемым).
Во-вторых, понятие
доказательства имеет значение самого умственного процесса, путем которого
обстоятельство искомое ставится в связь с обстоятельством известным, данным, и
показывается им[10].
Отдельно следует отметить
точку зрения В.К. Случевского. Он рассуждал следующим образом: «а) уголовный
судья стремится к обнаружению материальной истины в отношении совершившегося
преступления, а обнаружить ее он может только через оценку фактических
обстоятельств, предшествовавших, совпавших или следовавших за совершением
преступления; б) под уголовными доказательствами следует разуметь те
фактические данные, на основании которых судья может образовать в себе, в
отношении преступного посягательства, убеждение о событии преступления и
виновности совершившего его лица»[11].
Понятие доказательства не
было включено в уголовно-процессуальное законодательство того времени. Лишь в
Уставе уголовного судопроизводства 1864 года
мы обнаруживаем нормы, содержащие формулировки относительно отдельных видов
доказательств. Так, в статье 371 Устава было записано: «Вещественные
доказательства, как то: поличное, орудие, коим совершено преступление,
подложные документы, фальшивые монеты, окровавленные или поврежденные предметы
и вообще все, найденное при осмотре места, при обыске или выемке, и могущие
служить к обнаружению преступления и к улике преступника, должно быть подробно
описано в протоколе с указанием и обстоятельств, сопровождавших отыскание и
взятие вещественных доказательств»[12].
Советский период
формирования понятия доказательства характеризовался, с одной стороны,
повышенным интересом к данному вопросу, с другой стороны, – особой остротой и
дискуссионностью. Многие советские процессуалисты были склонны считать, что
доказательства в уголовном процессе – это факты объективной действительности,
при помощи которых устанавливается совершенное преступление
(В. Громов, С.В. Позднышев, А.Я. Вышинский, М.А. Чельцов, С.А. Голунский,
Ц.М. Каз и др.). В частности, А.Я. Вышинский писал, что судебные доказательства
– это обычные факты, те же совершающиеся в жизни явления, те же вещи, те же
люди, те же действия людей. Судебными доказательствами они являются лишь
постольку, поскольку они вступают в орбиту судебного процесса, становятся
средством для установления интересующих суд и следствие обстоятельств, для
решения интересующих суд и следствие вопросов[13]. В
ходе дальнейшего исследования проблемы некоторые процессуалисты стали
определять доказательства через фактические данные, в основе которых лежали те
же факты реальной действительности. Например, В.Д. Арсеньев писал, что
уголовно-процессуальными доказательствами являются фактические данные (факты
настоящего и прошлого), связанные с подлежащими установлению фактическими
обстоятельствами уголовного дела.
Аналогичную позицию занимал
Р.Г. Домбровский. Он утверждал, что доказательствами по уголовному делу
являются только факты, при этом они – это вошедшие в познавательную сферу
человека факты, и тем самым превратившиеся в мысли о них, т. е. в фактические
данные[14].
Другие советские учёные доказательствами в уголовном процессе признавали
одновременно и факты, и источники этих фактов. В частности, М.С. Строгович
писал, что термин «доказательство» в уголовном процессе применяется в двух
значениях:
а) доказательство как источник получения следователем и судом сведений о том
или ином факте и б) доказательство как самый факт, обстоятельство, из которого
следствие и суд делают выводы о других фактах, подлежащих установлению по
данному уголовному делу[15].
Современное состояние
понятия доказательства мы рассмотрим в следующем параграфе.
Современное понимание
содержания уголовно-процессуальных доказательств существенно отличается от
ранее действовавшего УПК РСФСР.
В статье 74 УПК РФ доказательства
определяются как любые сведения, на основании которых в порядке, определенном
УПК РФ, суд, прокурор, следователь, дознаватель устанавливают наличие или
отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному
делу.
Наряду с этим определением
в ч. 2 ст. 74 УПК РФ сказано, что в качестве доказательств допускаются: 1)
показания подозреваемого, обвиняемого; 2) показания потерпевшего, свидетеля;
3) заключение и показания эксперта; 3.1) заключение и показания специалиста;
4) вещественные доказательства; 5) протоколы следственных и судебных действий;
6) иные документы.
В статье 69 ранее
действовавшего УПК РСФСР вместо любых сведений, указанных в ст. 74 УПК РФ,
использовалось понятие «любые фактические данные». Оправдана ли такая замена?
Или это одно и то же?
Для определения сходства и
различия этих понятий необходимо последовательно разобраться в них.
Что же следует понимать под
фактическими данными?
Здесь не обойтись без
обращения к познаниям в области философии, т. е. к анализу процесса доказывания
с позиции теории познания (гносеологии).
Событие преступления всегда
приводит к изменениям в окружающей действительности. В одном случае это
отражение действий субъекта преступления в виде следов на предметах
материального мира, в другом – восприятие в деталях совершенного преступления
живыми людьми путем отражения в их сознании. Следы преступления, отраженные на
предметах и (или) в сознании свидетелей, потерпевших и т. д., – явление
объективной действительности, они существуют вне зависимости от познающей роли
субъекта, занимающегося производством по делу (следователя). Это
"первичное отражение" события[16]. Чем
выше степень отраженности обстоятельств совершенного преступления в реальной
действительности, тем ценнее их доказательственная значимость.
В процессе проведения
следственных действий следы преступления отражаются в сознании следователя, а
затем в виде информации перекладываются на материалы уголовного дела (например,
протоколы следственных действий), то есть следователь преобразует их в иную
форму, ибо отражение – это всегда «воспроизведение оригинала в иной форме»[17].
Например, следы крови на камне, лежащем на месте преступления, следователь
описывает (определяет цвет, размеры пятна, форму и т. д.) и заносит в протокол
осмотра, и тем самым через отражение в своем сознании пятно жидкости на камне
преобразует в сведения о следе. Все это означает, что реальные факты
действительности – следы, события, показания, заключения – фиксируются в
материалах уголовного дела в преобразованном виде: в форме сообщений
свидетелей, потерпевших, подозреваемых, обвиняемых, заключений экспертов,
описаний в протоколах и т. д. В конечном итоге явления, факты, события
объективной действительности превращаются в сведения о них – «вторичное
отражение» события (по С.А. Шейферу), используемые затем в качестве
доказательств по уголовным делам (П.В. Копнин, С.А. Шейфер, А.Б. Соловьев
и др.).
В теории доказывания к
доказательствам относятся не только фактические данные и сведения в своем
преобразованном виде, но и факты объективной действительности. Это объясняется
тем, что субъекты доказывания в своей практической деятельности часто лично
наблюдают реальные явления действительности, которые находят отражение в
протоколах следственных действий. Например, в ходе осмотра места
дорожно-транспортного происшествия можно наблюдать искореженное транспортное
средство, тормозной путь, труп пострадавшего и т. д. Это факты реальной
действительности. Однако эти факты реальной действительности не перемещаются в
материалы уголовного дела в своем подлинном, реальном виде: они
преобразовываются в сведения о наблюдаемом явлении, факте и в этом виде
существуют в уголовном деле[18].
Таким образом, по мнению
А.М. Ларина, Л.Т. Ульяновой, В.Я. Дорохова, Л.М. Карнеевой, А.Б. Соловьева и
других ученых, термин факт нельзя
применять для обозначения содержания доказательств. В философской науке этот
термин обозначает познавательную деятельность, правильное знание о ней. Но
достоверность сведений о наблюдаемых явлениях действительности очень сложно определить
в момент наблюдения. Например, не всегда удается в ходе осмотра места
происшествия определить значимость обнаруженных предметов. Для этого приходится
назначать экспертизы, проверять и оценивать сведения в комплексе с другими
доказательствами. В частности, по уголовному делу об обнаружении трупа
гражданина А. в помещении на столе был найден стакан с отпечатками пальцев
подозреваемого. В ходе дальнейшего расследования установлено, что стакан с
отпечатками был специально подброшен на место происшествия с целью направления
расследования по ложному пути, а убийство А. совершено вовсе не способом его
отравления ядом, а способом удушения (отравления) угарным газом.
Содержание и сущность
доказательства могут быть познаны и с позиций теории информации (В.Д. Арсеньев,
Р.С. Белкин, В.Я. Дорохов, Ф.Н. Фаткуллин и др.). Данный подход, конечно,
является шагом вперед в век информационных технологий. В самом деле, как
правильно считает
А.Б. Соловьев, фактические данные, составляющие содержание доказательств, по существу
являются ничем иным, как информацией в ее современном понимании[19].
Здесь очень большое значение имеет оптимальное сочетание количественной и
качественной характеристик доказательственной информации. Чем больше
информации, тем меньше неопределенности знаний следователя об обстоятельствах
совершения преступления. Вместе с тем не всегда количество информации
характеризует ее качество. Источник информации может предоставить
разностороннюю информацию, но следователь должен обнаружить и процессуально закрепить
только ту информацию, которая относится к делу, способствует установлению
предмета доказывания, имеет значение для дела. Поэтому следователь наряду с
другими свойствами должен обладать высокоразвитым воображением, способностью
моделировать в своем сознании механизм преступного поведения обвиняемого и
четко представлять алгоритм доказательственной базы, формулируемой с
необходимостью в результате совершения конкретного преступления.
Например, на станции Избербаш
в специальном вагоне был обнаружен труп проводника. Убийство было совершено с
использованием огнестрельного оружия. В ходе осмотра места происшествия была
обнаружена одна гильза, экспертное исследование которой показало, что выстрел
произведен из пистолета кустарного производства калибра
Анализ собранных по делу
доказательств, а также способность следователя моделировать обстоятельства
произошедшего, построение возможной доказательственной базы, характерной для
подобных событий, привели к обнаружению ещё двух пуль и одной гильзы в другом
месте. Изначально следователю было известно, что потерпевший умер от двух
сквозных пулевых ранений в грудную клетку. Значит, следователь на месте
происшествия должен был обнаружить следы двух выстрелов, два входных и выходных
отверстия на трупе и по ним просчитать механизм преступления, зафиксировать и
изъять другие улики и иные вещественные доказательства, отразить обстановку
места происшествия в протоколе, что и было сделано. Все это в совокупности
привело к успешному раскрытию преступления.
Таким образом,
информационный подход к понятию доказательства на современном этапе занял
доминирующее место в науке. Научный анализ процесса доказывания с точки зрения
теории отражения позволяет соединить прежде разъединённые стороны в определении
доказательства – фактические данные, т. е. информацию о событии и
показания, заключения и т. д., в которых эти данные содержатся. Так возникло,
по мнению С.А. Шейфера, разделяемое ныне многими авторами представление о
доказательстве как о единстве содержания (фактические данные) и формы
(показания, заключения и др.). Новый УПК РФ ещё более укрепил это
представление, отказавшись в ч. 1 ст. 74 от не вполне ясного определения
доказательств как фактических данных, поскольку этот термин давал известные
основания для его отождествления с фактами действительности, и заменил его
термином «сведения», который ясно подчеркивает информационное содержание
доказательства[20].
Информационный подход к
понятию доказательства отчетливо прослеживается во всех процессуальных кодексах[21].
Формулировки ст. 55 ГПК РФ и ст. 64 АПК РФ (доказательствами по делу являются
полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе
которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих
требования и возражения сторон, а также иных обстоятельств, имеющих значение
для правильного рассмотрения и разрешения дела) почти дословно воспроизводят
определение доказательства, содержащееся в ст. 74 УПК РФ. В рассматриваемом
контексте понятие доказательства, применяемое в различных видах
судопроизводства, вполне оправданно можно объединить в единое понятие «судебные
доказательства», т. к. все разновидности судопроизводства «являются способами
осуществления правосудия»[22].
Правосудие опирается на общие для всех его видов конституционные принципы и
нуждается в едином подходе к доказательствам, которыми обосновываются его акты[23].
Судебные доказательства –
единое понятие, в котором взаимосвязаны фактические данные и средства
доказывания как содержание и процессуальная форма[24].
Идеи о судебных доказательствах как единстве фактических данных, выраженных в
предусмотренной законом процессуальной форме, в науке встречаются с начала ХХ
века[25],
дальнейшее развитие получили в 70-е годы в работах Л.Т. Ульяновой, Ю.М. Жукова,
В.Я. Дорохова, Н.М. Кипнис и других[26],
убедительно подтверждены сегодня[27].
Форма
уголовно-процессуальных доказательств является способом существования их
содержания. Однако данный тезис в научной литературе не находит однозначного
понимания. Одни ученые предлагают формой доказательств считать источники
фактических данных или источники сведений о фактах (Н.В. Жогин, В.Я. Дорохов,
Г.Ф. Горский, Л.Д. Кокорев, П.С. Элькинд, А.Д. Бойков, И.И. Карпец, В.С.
Балакшин). Другие ученые формы доказательств называют средствами доказывания
(И.Л. Петрухин, П.А. Лупинская). Третьи о формах доказательств говорят, как об
источниках доказательств (Ф.Н. Фаткуллин, А.М. Ларин, Э.Б. Мельникова,
Н.А. Громов, Б.Т. Безлепкин и др.). С.А. Шейфер, например, высказывается
даже за замену термина «источник доказательства» на термин «вид
доказательства», так как последний может отражать различия как в способах
сохранения и передачи сведений, так и в процессуальном положении носителя
доказательственной информации[28].
В.С. Балакшин высказывает сомнение в теоретической и практической
обоснованности применения понятия «источник доказательств»[29].
Д.И. Бедняков высказал мнение, согласно которому наряду с понятием
«источник доказательств» может быть использован и такой термин, как «носитель
информации»[30]. Позиция
Р.В. Костенко в этой дискуссии сводится к тому, что источником
доказательств является такой носитель, в котором находится целиком доказательство,
состоящее из сведений и процессуальной формы. При данных условиях роль
источников доказательств могут выполнять только категории, перечисленные в
действующей ч. 2 ст. 74 УПК РФ[31].
Вместе с тем следует иметь
в виду, что носители (источники) сведений об обстоятельствах, перечисленные в
ч. 2 ст. 74 УПК РФ, выполняют двойственную роль. С одной стороны, они содержат
сведения об обстоятельствах, подлежащих доказыванию по уголовному делу, а также
иных обстоятельствах, имеющих значение для уголовного дела. С другой стороны,
наряду с указанными в первом значении обстоятельствами эти источники могут быть
носителями сведений, не имеющих значения для установления предмета доказывания.
Однако перечисленные в ч. 2 ст. 74 УПК РФ категории нас интересуют как носители
сведений, на основе которых можно устанавливать наличие или отсутствие
обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а
также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела.
Таким образом,
рассматриваемая форма уголовно-процессуальных доказательств неотделима от их
содержания. По этому поводу Ю.К. Орлов пишет, что в принципе форма и содержание
неразделимы, поскольку не существует информации (как и энергии) вне какого-то
материального носителя[32].
Форма доказательств, о чем было сказано выше, должна быть способом
существования содержания доказательств, служащим их процессуальным
(законодательным) выражением. Поэтому роль способа существования содержания
уголовно-процессуальных доказательств выполняют перечисленные в законе
разновидности источников, в которых сосредоточены сведения об обстоятельствах,
имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела. Ими и являются: 1)
показания подозреваемого, обвиняемого; 2) показания потерпевшего, свидетеля; 3)
показания и заключение эксперта; 4) показания и заключение специалиста; 5)
протоколы следственных действий и протоколы судебного заседания; 6)
вещественные доказательства; 7) иные документы.
Перечисленные выше
процессуальные формы доказательств одновременно содержат в себе: а) источник
информации (подозреваемый, обвиняемый, свидетель, потерпевший, эксперт,
специалист и т. д.) и б) определенный способ существования информации и
доведения её до суда (показания, заключения, зафиксированные в соответствующих
процессуальных документах). В одном случае источниками доказательств выступают
люди (свидетельские показания, показания подозреваемого, обвиняемого,
потерпевшего, заключение эксперта). В другом – источниками доказательств
являются неодушевлённые предметы окружающей среды (предметы, орудия, носители
аудио- и видеозаписей). Особенности источника доказательств и определяют способ
доведения информации до суда, её исследования и оценки.
Носители аудио- и
видеозаписей схожи с вещественными доказательствами, поскольку информация
сохраняется на флеш-картах, дисках, магнитных лентах, пластинках и т. д.,
т. е. на предметах, механизмах, аппаратах.
Вместе с тем исследование
таких доказательств осуществляется путём воспроизведения сохраняющейся на
магнитных носителях информации. А вещественные доказательства исследуются, как
правило, путём визуального наблюдения, с использованием таких методов, как
осмотр, наблюдение, ощупывание, чего нельзя сказать об исследовании современных
носителей информации.
Поэтому в условиях
современного судопроизводства недостаточно лишь собрать и представить в суд
доказательства по уголовному делу. Дознавателю или следователю необходимо
позаботиться о соблюдении процессуального порядка исследования (презентации,
если такой термин применим в судопроизводстве) каждого вида доказательств,
условиях и сроках хранения доказательств в деле, порядке их возврата,
оставления их копии, уничтожения, передачи и т. д.
В статьях 81–82 УПК РФ
тщательнейшим образом регламентированы все необходимые действия и операции,
связанные с собиранием, хранением, оставлением с уголовным делом, передачей
законным владельцам, возвратом лицам, у которых они были изъяты, исследованием
и т. п. вещественных доказательств.
Вопросы и задания для самоконтроля
1.
К какому периоду
относятся первые упоминания в литературе о понятии уголовно-процессуального
доказательства?
2.
На какие этапы
можно разделить процесс возникновения и развития понятия
уголовно-процессуального доказательства?
3.
Когда произошло
окончательное формирование понятия уголовно-процессуального доказательства?
4.
Назовите имена
выдающихся русских ученых в области уголовно-процессуального права. В какие
периоды в истории права они творили науку?
5.
Охарактеризуйте
досоветский период развития уголовно-процессуального права.
6.
Охарактеризуйте
советский период развития уголовно-процессуального права.
7.
Каково содержание
уголовно-процессуальных доказательств?
8.
Какова форма
уголовно-процессуальных доказательств?
9.
Каково
современное состояние понятия уголовно-процессуальных доказательств?
10. Назовите имена современных представителей
уголовно-процессуальной науки.
11. В чем заключается информационный подход к понятию
доказательства в уголовном процессе?
12. В чем заключается единство содержания и формы
уголовно-процессуального доказательства?
Литература
1.
Костенко Р.В. Теоретические,
законодательные и правоприменительные аспекты понятия уголовно-процессуальных
доказательств. – Краснодар: Экоинвест, 2005.
2.
Лазарева В.А. Доказывание в
уголовном процессе: учебник для бакалавриата и магистратуры. – 6-е изд., перераб.
и доп. – М.: Юрайт, 2017.
3.
Треушников М.К. Судебные
доказательства. – М.: Изд. дом "Городец", 2005.
4.
Шейфер С.А. Доказательства
и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового регулирования. –
М.: Норма: Инфра-М, 2010.
5.
Некрасов С.В. Особенности
использования доказательств в уголовном процессе. – М.: Юрлитинформ, 2013.
6.
Рамазанов Т.Б. Понятие
доказательства в уголовном процессе: формирование и современное понимание // Вестник ДГУ. – 2013. – Вып. 2.
7.
Курс
уголовного процесса / под ред. Л.В. Головко. – М.: Статут, 2017.
[1] Шейфер С.А.
Доказательства и доказывание по уголовным делам: проблемы теории и правового
регулирования. – М.: Норма; Инфра-М, 2010. – С. 49.
[2] Подробно об этом в § 4 гл. 7.
[3] См.: Баршев
Я.И. Основания уголовного судопроизводства с применением к российскому
уголовному судопроизводству. – М., 2001. – С. 52–53.
[4] См.: Спасович
В.Д. Избранные труды и речи. – Тула, 2000. – С. 21.
[5] Фойницкий И.Я.
Курс уголовного судопроизводства. – СПб., 1996. – Т. 2. – С. 194.
[6] Викторский С.И.
Русский уголовный процесс. – М., 1997. – С. 68; Владимиров Л.Е. Учение об уголовных доказательствах. – СПб., 1916.
– С. 100.
[7] См.: Тальберг
Д.Г. Русское уголовное судопроизводство. – Киев, 1891. – Т. II. – С. 37.
[8] См.: Спасович
В.Д. О теории судебно-уголовных доказательств в связи с судоустройством и
судопроизводством. – М., 2001. – С. 5.
[9] См.: Духовский
М.В. Русский уголовный процесс. – М., 1905. – С. 24.
[10] См.: Фойницкий
И.Я. Курс уголовного судопроизводства. – СПб., 1996. – Т. II. – С. 162.
[11] См.: Случевский
В.К. Учебник русского уголовного процесса. Судоустройство-судопроизводство.
– 3-е изд. – СПб., 1910. – С. 41–42.
[12] См.: Российское законодательство X–XX веков. – Т. VIII. Судебная реформа. Устав уголовного судопроизводства.
– М., 1991. – С. 157.
[13] См.: Вышинский
А.Я. Теория судебных доказательств в советском праве. – М., 1941. – С. 146.
[14] См.: Домбровский
Р.Г. Познание и доказывание в расследовании преступлений: дис. … д-ра юр.
наук. – Рига, 1990. – С. 277.
[15] Строгович М.С.
Материальная истина и судебное доказательство в советском уголовном процессе. –
М., 1958. – С. 160; Бродзинский М.Н.
Доказательства в советском уголовном процессе // Государственный обвинитель в
советском суде: сб. статей. – М., 1954. – С. 11–12; Советский уголовный процесс
/ под ред. Д.С. Карева. – М., 1953. – С. 50; Якуб Л.М. Советский уголовный процесс. – М., 1956. – С. 120.
[16] См.: Шейфер
С.А. Указ. соч. – С. 55.
[17] См.: Копнин
П.В. Гносеологические и логические основы науки. – М., 1974. – С. 103–104.
[18] См.: Соловьев
А.Б. Проблемные вопросы доказывания, возникающие в процессе расследования
преступлений при применении УПК РФ. – М.: Юрлитинформ, 2008. – С. 34, 35 и др.
[19] См.: Там же. – С. 36.
[20] См.: Шейфер С.А.
Указ. соч. – С. 55.
[21] См.: Лазарева
В.А. Доказывание в уголовном процессе: учебно-практическое пособие. – М.:
Высшее образование, 2009. – С. 156.
[22] Лазарева В.А.
Указ. соч. – С. 156.
[23] Об этом подробно см.: Мурадьян Э.М. Судебное право (в контексте трех процессуальных
кодексов): монография. – М.: Проспект, 2003. – С. 18.
[24] См. подробно: Треушников
М.К. Судебные доказательства. – М.: Изд. дом "Городец", 2005. –
С. 86, 87, 88.
[25] См.: Нефедьев
Е.А. Учебник русского гражданского судопроизводства. – М., 1909 //
Гражданский процесс: хрестоматия / под ред. М.К. Треушникова. – М., 2005.
[26] См.: Ульянова
Л.Т. Оценка доказательств судом первой инстанции. – М., 1960. – С. 11;
Гуреев П.П. О понятии судебных
доказательств в советском гражданском процессе // Советское государство и
право. – 1966. – № 3. – С. 58; Теория доказательств в советском уголовном
процессе. – М., 1973. – С. 206–211; Кипнис
Н.М. Допустимость доказательств в уголовном судопроизводстве. – М., 1995. –
С. 13.
[27] Шейфер С.А.
Указ. соч. – С. 55, 56 и др.; Лазарева
В.А. Указ. соч. – С. 156, 157 и др.; Треушников М.К. Судебные доказательства. – М.: Изд. дом
"Городец", 2005. – С. 86, 87 и др.
[28] См.: Шейфер С.А.
Указ. соч. – С. 66, 67, 68.
[29] См.: Балакшин
В.С. Доказательства в российском уголовном процессе: понятие, сущность,
классификация. – Екатеринбург, 2002. – С. 64.
[30] См.: Бедняков
Д.И. Непроцессуальная информация и расследование преступлений. – М., 1991.
– С. 53, 54.
[31] См.: Костенко
Р.В. Теоретические, законодательные и правоприменительные аспекты понятия
уголовно-процессуальных доказательств. – Краснодар: Экоинвест, 2005. – С. 80.
[32] См.: Орлов Ю.К.
Основы теории доказательств в уголовном процессе: научно-практическое пособие.
– М., 2000. – С. 39.