Тема 1. Многообразный мир культуры журналиста

 

1.1. Психология журналистики в системе современной массово-коммуникационной деятельности

 

Основная проблема заключается в том, что информационные технологии разви­ваются быстрее, нежели процессы формирования массового «информационного со­знания». А оно, как известно, включает в себя понимание необходимости специаль­но овладевать умением сознательно осуществлять процессы создания, обмена, рас­пространения, потребления информации.

Не сокращается и разрыв между информацией «для знания» и «для дела» (по­просту говоря, отрыв теории от практики). При этом сохраняется отношение к ин­формации как явлению естественному, очевидному и потому не требующему спе­циального внимания, либо опасному, желательно регулируемому, дозируемому.

Наивно полагать, что СМИ самостоятельно, вне и, тем более, вопреки обще­ственным настроениям, могут стать единственным или даже решающим средством формирования информационного общества (как и любого иного). Во-первых, сво­бода СМИ невозможна в условиях идеологического, экономического, любого дру­гого управления ими; во-вторых, свобода предполагает возможность отражения всей палитры мнений, различных позиций, оценок, в том числе и состояния СМИ.

Так, снижение тиражей ряда газет и журналов — есть, по мнению ряда экспер­тов, не только следствие причин экономического характера, но и свидетельство в це­лом падения интереса к периодике, ставшей в условиях рынка не «штучной», а «усредненной», как правило, развлекательной, бездоказательной, безапелляционной, с крайностями в оценках явлений или событий, с обилием элементарных ошибок.

Индивидуальное для проявления человеческой творческости трудно найти и на радио и телевидении, которое Владимир Познер однажды остроумно назвал «кон­вейер плюс театр». Отсюда объяснение феномена Интернета как способа самоиден­тификации, объяснение его стремительного «клонирования» в виртуальном про­странстве, а его продуктов — в сознании людей.

Следовательно, СМИ станут действенным инструментом формирования раз­витого общества будущего, если своим содержанием и формой будут системати­чески способствовать развитию человеческой индивидуальности, причем как при производстве, так и при потреблении массовой информации, если также будут спо­собствовать развитию форм реализации свободы индивидуума и доступа к инфор­мации, обеспечивать полную информированность — в пределах возможного — от­дельных социумов и граждан. Но это проблемы уже не только технологического, нравственно-этического, собственно массово-коммуникационного характера, а и психологического. И все это находится в центре исследований психологии журна­листики как научно-практической дисциплины.

Милан Кундера в романе «Бессмертие» сформулировал одиннадцатую запо­ведь — право журналиста требовать правдивого ответа, ибо уклонение от истины при освещении социально значимых сторон жизни общества — это всегда симптом его болезни, неполноценного развития. Следовательно, проблемы этического ха­рактера при посредстве масс-медиа тесно связаны с политическими, экономи­ческими, рядом других. Но рассмотреть и проанализировать их в полном объеме возможно лишь с учетом социально-психологической природы большинства из них.

 

1.2. Массовая коммуникация — нервная система целостного общественного организма

 

Итак, априори делаем вывод: современный мир сложен, многообразен и дина­мичен. Он противоречив, но взаимозависим и во многом целостен. Его динамика и целостность проявляются прежде всего в развитии общественных отношений, уг­лублении общения (коммуникации) и разветвлении информационных связей раз­личных уровней. Надо сказать, что по проблемам информации и коммуникации уже более двух десятков лет ведутся широкие дискуссии представителями как гу­манитарных (философия, социология, политология, социальная психология, линг­вистика, культурология, теория журналистики), так и технических (информатика, кибернетика) и естественных (психология, биология) дисциплин. Еще более акту­ализировал их стремительный прогресс в развитии технологической базы средств коммуникации: прежде всего такого мощного информационного канала, как теле­видение, а в последние годы и различных систем компьютерных сетей.

В целом же основы теории и психологии коммуникации, относимой к числу меж­дисциплинарных концепций, долгое время разрабатывались на интуитивном уров­не. Однако еще в 1909 году Ч. Кули, автор теории «приобщения» индивидов к «боль­шому сознанию» как совокупности накопленных социально значимых «состояний чувствования» и «отображений (imaginations)», выделял коммуникацию в качестве средства актуализации «органически целого мира человеческой мысли». Позднее Дж. Г. Мид в русле таких же рассуждений рассматривал общество как «результат совокупности процессов взаимодействия индивидов друг с другом».

Систематические научные исследования коммуникативных процессов начались в 20-30-х годах XX века в рамках различных теорий журналистики, что было обус­ловлено как бурным развитием средств массовой коммуникации, так и связано с фундаментальным и глобальным характером социальных процессов. В дальней­шем развитии информационно-коммуникативных идей и концепций примерно к концу 40-х годов определилось два подхода — так называемый естественно-техни­ческий (Н. Винер, К. Э. Шеннон, У. Р. Эшби и др.) и научно-гуманитарный (К. Леви-Стросс, А. Ламсдейн, К. Ховланд, Ф. Шеффильд и др.). Причем с конца 60-х годов исследования массово-коммуникационной деятельности в странах Запада разви­вались , как правило, в рамках социологических и психологических традиций с кон­центрацией на управленческих, идеологических и культурных аспектах воздействия СМИ на человека и общество.

В современной науке можно выделить следующие основные значения понятия «информация»:

•    сообщение, осведомление о положении дел, сведения о чем-либо, передава­емые людьми; уменьшаемая, снимаемая неопределенность в результате по­лучения сообщений (в технике связи);

•    сообщение, неразрывно связанное с управлением, сигналы в единстве син­таксических, семантических и прагматических характеристик (социальная информация);

•    передача, отражение разнообразия в любых объектах и процессах (неживой и живой природы).

Специфика высшего типа организации информационных систем, характери­зующих человеческую жизнедеятельность, состоит в появлении социальной систе­мы порождения, хранения и переработки информации — культуры общества. Л.Н. Коган, рассматривая культуру как человекотворческую общественную систему⁴, отмечал, что основная ее функция содержит и ряд подфункций. К их числу относятся:

передача социального опыта, социальной информации от одного поколения к другому;

регулирование общественных отношений средствами политической, правовой, нравственной, религиозной, экологической культур, культуры управления и т.д.;

 

•    осуществление коммуникации, связи между людьми по поводу производ­ства и освоения культурных ценностей;  

•  оценка явлений окружающей жизни с позиций той или иной культуры.

Все эти подфункции культуры, тесно связанные между собой, объясняют мно­жественность определений культуры. Причем некоторые ученые признают глав­ной именно информационную функцию культуры и соответственно определяют культуру как социальную информацию.

Сейчас как никогда насущна для науки в целом и психологии журналистики в частности проблематика обратной связи с аудиторией средств массовой информа­ции. Она актуализирована повсеместным внедрением спутникового телевизион­ного вещания, все большим переплетением компьютерной и телевизионной техно­логий (характерной, например, для интерактивного телевидения, когда аудитория имеет возможность с помощью сети «Интернет» участвовать в организации и разви­тии массово-коммуникационного действия). Тем самым возникшая новая постановка вопроса об обратной связи заново привлекает внимание и журналистов-практи­ков, хотя бы в плане осмысления понятия «информационное общество», то есть общество ближайшего будущего.

Следовательно, массовую коммуникацию необходимо рассматривать прежде всего как целостное социальное явление, представляющее сущностную часть чело­веческих взаимоотношений, которое, с одной стороны, отражает факты, события, явления в жизни общества, с другой — само оказывает определяющее влияние на их формирование.

Не случайно, некоторые исследователи отмечали, что СМИ есть нервная система целостного общественного организма. А философ-авангардист Х.М.Мак-Люин рас­сматривал электронные каналы связи как расширение нервной системы человека.

Известно, что масс-медиа информируют, просвещают, развлекают. Особняком в современных социально-психологических исследованиях описывается их манипулятивно-управленческая функция: культурные и социально-психологические цен­ности, изменение установок, моделей поведения и восприятия действительности.

Так, к примеру, формируя мифы и стереотипы, СМИ активно используют меха­низм «публичного восприятия», становясь средством субъективного духовного при­нуждения какой-нибудь группы — ведь все мы жители «глобальной деревни». Яркие примеры этого: выборы, политические пропагандистские или рекламные кампании.

Но манипулировать общественным мнением можно (как и противостоять это­му — ведь процесс коммуникации не механистический), лишь зная особенности восприятия и переработки информации в памяти человека.

 

1.3. Проблема, предмет, метод

 

Важная социально-психологическая тенденция: всё более значительная часть населения планеты, как показывают новейшие исследования социологов⁵, оказывается включенной в новую информационную реальность, которая характеризует­ся существенно расширившимся доступом к самым разнообразным знаниям и све­дениям. «У аудитории появилась возможность обращаться к событиям в режиме реального времени, становиться их соучастниками. В целом соединение возмож­ностей компьютера с сетями телекоммуникации «сжимает» время и пространство, уменьшает значение национальных границ, дает индивидам ощущение приобще­ния к некоторой глобальной общности»⁶.

Мы выделим прежде всего те качественные изменения, которые касаются раз­вития периодической печати в целом и газет в частности. На наш взгляд, они суще­ственны уже по той причине, что свидетельствуют о системных ошибках в прогно­зах функционирования средств массовой коммуникации. Ведь, к примеру, даже совсем недавно — в конце прошлого века — многими экспертами нередко озвучи­вались идеи повсеместной «телевиденизации» России. То есть приоритет безого­ворочно отдавался телевидению как ведущему средству массовой информации. Наряду с ними, принималась как данность прагматическая составляющая радио (удобство сопровождения любого рода деятельности). И изначально на перифе­рию внимания потенциальной аудитории СМИ отправлялись информационные властелины индустриальной и постиндустриальной эпохи — газеты и журналы. Всё это напоминало споры сторонников и противников кинематографа в период его культурологического явления миру: так умрёт ли теперь театр? — задавались ри­торическим вопросом современники. Жизнь показала, что два этих вида искусств могут прекрасно сосуществовать, дополнять друг друга и даже способствовать по­явлению «детёнышей» отнюдь не уродливого вида.

В данном контексте нам кажется по-настоящему пророческой изначально про­гностическая концепция видного социолога Никласа Лумана, выделившего реаль­ность масс-медиа как особую социальную и культурологическую среду формиро­вания сознания индивидов: «То, что мы знаем о нашем обществе и даже о мире, в котором живём, мы знаем благодаря масс-медиа», — и подчеркнувшего существен­ную для нашего анализа мысль: «В самих масс-медиа нет манипуляций и нет фаль­сификаций, а есть лишь правила селекции событий»⁷. Под этими правилами он подразумевал в первую очередь фактор субъективности акторов коммуникацион­ной деятельности.

Развивая эту мысль исследователя, мы сформулируем следующую гипотезу: в период, когда у аудитории средств массовой информации появляется возможность из многих каналов распространения знаний и сведений выбирать те, которые соот­ветствуют их пониманию объективности, на первый план выходят СМИ и отдель­ные коммуникаторы, для творчества которых доминирующим фактором является аналитичность. «Аналитичность»—«неаналитичность» можно различать даже на

уровне селекции: «информация»—«сообщение». В первом случае это выведение из неопределённости всего того, что можно впоследствии измерить и описать прежде всего в рамках качественно-количественных характеристик. Во втором — мы име­ем в виду реализованную и материализованную субъективность факторов, в неко­торых случаях основывающуюся на сугубо творческих интенциях, но чаще — это открытая идеологическая ангажированность. Причём под идеологией мы подразу­меваем в первую очередь не отражение запрограммированных кем-то «внешним» политических или иных точек зрения, а совокупность «внутренних» мировоззрен­ческих и других жизненно важных для самоидентификации личности факторов.

Н. Луман замечал по этому поводу: потребители информации рано или поздно понимают, что масс-медиа — экономические субъекты и регулируются прибылью. То есть продают не истину или объективную реальность, а товар. Но противоречие заключается в том, что других способов познать реальность, с которой непосредствен­но познакомиться ты не можешь, у человека, как правило, нет. Следовательно, у лю­бого думающего субъекта появляется необходимость потребления качественного на его взгляд товара. И первым показателем качества информационного товара для боль­шинства является аналитичность — возможность видеть не только некий в принци­пе стремящийся к бесконечности объем фактов, но и их взаимосопряжение, а также выражение субъективной позиции автора. Причём не обязательно конкретного че­ловека, а возможно того, кого мы в теории⁸ называем безличным коммуникатором — СМИ в целом, отдельных их владельцев, зачастую неявно влияющих на содержание информационных сообщений, группы авторов — определяющих тематику и доми­нанты газетной полосы, журнального раздела, телевизионной программы и т.д.

Исследователи Западной Европы, в частности Ж.И. Шерель, уже давно развея­ли мифы, на которых строились многие умозаключения наших отечественных тео­ретиков печати. К примеру, миф о том, что единственно возможный путь в современ­ной журналистике — это первичность факта, а не комментария. Оставим в стороне робкие возражения тех, кто говорил об иной, нежели, к примеру, американская, ментальности или о пролитературных воззрениях россиян. Речь, на наш взгляд, должна идти прежде всего о том, что информирование в современных условиях изначально не может быть главной функцией СМИ. Её успешно взяли на себя Интернет и мо­бильные телекоммуникации, где роль журналистов зачастую сведена к нулю.

Как не может быть на первых ролях и функция некоей «четвёртой» власти (по­чему не «второй» или «третей», как резонно возражал автору данного учебного пособия в одной из дискуссий в Швеции профессор Клас Тор). Властные устрем­ления — это романтическое наследие времён перестройки, не более. А выражаясь научно: любая «власть» — всегда чужой коммуникативный код, следовательно, все­гда и будет отторгаема обыденным сознанием. Выходит СМИ в этом случае будут выполнять любые функции, кроме своих, изначально им предписываемых или ис­торически сложившихся.

Какие же ведущие функциональные особенности характеризуют на наш взгляд современные СМИ? Многие исследователи в своих новейших работах, при всём

их разнопонимании актуальных проблем развития современных массово-комму­никационных систем, сходятся в одном: задача у СМИ очень простая — перегонка информации (термин Н. Лумана) в неинформативные значения. Есть «Я» и есть «Чужой опыт», «Иная реальность», транслируемые масс-медиа. Различение истин­ного и неистинного (субъективно ложного), нужного и ненужного (прагматически не обусловленного), этичного и неэтичного (не соответствующего лично моим пред­ставлениям о должном, возможном, приемлемом) и так далее и тому подобное — позволяет в полной мере представить только средства массовой информации. И здесь, повторим, доминантным для СМИ является фактор их большей или меньшей диа-логичности и аналитичности. В структуре курса «Психология журналистики» мы в первую очередь акцентируем внимание именно на этих факторах результативно­сти масс-медиа.

Показательно, что многие независимые российские эксперты сходятся во мне­нии, что в данном смысле большие проблемы возникают сегодня у телевизионной журналистики. В частности, генеральный директор «Интерньюс» Манана Аслама-зян в одном из интервью⁹ заметила:

— Сейчас на телевидении нет дискуссии. Исчезли полемические программы. Вести разговор на уровне разных точек зрения сейчас негде. Мне гораздо важнее ут­ром включить компьютер и почитать, что пишут на новостных лентах или просто выставлено в Интернете. Кроме того, я снова стала читать газеты. Иначе я ничего не понимаю, что происходит в стране... Среди молодых журналистов много ребят с ам­бициями. Но эти амбиции профессиональные, а не гражданские. Эти ребята делают личную карьеру, и их мало волнует миссия журналиста. Более компромиссным ста­новится взгляд на проблемы. Всё чаще приходится слышать — «я ничего изменить не могу».

Эти проблемы только ли профессионального роста?

 

 

 

 

1.4. Цель, задачи, принципы и функции психологии журналистики

 

Вышеописанные тенденции развития психологического знания о закономер­ностях массово-коммуникационной деятельности сопрягаются с доминантой ре­зультативности современных СМИ. Ибо одной из главных целей психологии жур­налистики как научно-практической дисциплины является помощь руководите­лям масс-медиа и журналистам в выборе и принятии эффективных управленческих решений. Системные социально-психологические исследования в данной деловой сфере (сфере общего и творческого менеджмента СМИ) способствуют прежде все­го реализации функций журналистики как социального института, организации диалоговых отношений с аудиторией, а также творческой работе журналистов.

Известна структурная формула массовой коммуникации Г. Лассуэлла: Кто го­ворит, Что, По какому каналу, Кому, С каким эффектом? С точки зрения двусторонней, или партиципарной связи с публикой (когда есть возможность прямого доступа общественности к производству и распространению информации по кана­лам средств массовой коммуникации):

• «Кто говорит?» — ничто иное, как ответ на вопрос — есть ли среди авторов не только журналисты и политики, но и эксперты в различных областях дея­тельности, а главное представители общественности. Он также прямо связан с понятиями «свобода слова», «доступность участия в массово-коммуника­ционной деятельности» — обмене информацией с властями и сограждана­ми, друг с другом. Объективность при этом понимается не просто как доб­росовестность в изложении фактов, своего их понимания, а как стремление отразить разные точки зрения. Журналистская позиция — не только и не столько по отношению к власти, закону, рыночным отношениям и т.д., а к ожиданиям общества. Профессиональная этика — не только служение ис­тине, добру, справедливости, но и готовность позволить и гражданам быть ответственными за происходящее, а значит участвовать во влиянии на него.

•    Вопрос «Что говорит?» — по нашему пониманию предполагает анализ участия аудитории в тематизации — формировании «повестки дня»: меру участия общественности и в освещении, и в обсуждении проблем из различ­ных сфер жизни. О ком говорят СМИ, чей образ жизни, интересы, нужды, требования, оценки для журналистов первостепенны. Репрезентативна ли информация самой общественности, представленная в СМИ. Качественна ли сама информация: присущи ли ей оперативность, своевременность, ак­туальность. То есть могут ли субъекты информационной деятельности не только освещать что-то, но и готовить в различных формах принятие реше­ния, обсуждать этот процесс с аудиторией, дискутировать. Важным явля­ется и такое понятие, как инструментальность информации: пригодность для понимания сути проблем, способность знакомить своих читателей, к примеру, с правилами игры, методами участия и т.д. В данном контексте понятие информационная безопасность — не только теоретическое, посколь­ку внешне демонстрируемый консенсус иногда держится на запасах обще­ственного терпения.

•    Ответ на вопрос, «По какому каналу?» — включает в анализ, как нам ка­жется, понятие учета специфики различных форм коммуникативных кон­тактов. Интерактивность есть не только возможность задать в присутствии аудитории тому или иному коммуникатору вопрос и получить от него пуб­личный ответ. И даже не призыв к людям массово голосовать, что стало очень модно сегодня (причём без возможности участвовать кому-то со сто­роны в подведении итогов), а выявление мотивов, выбор из двух-трёх или множества точки зрения, которую разделяешь. Социальное участие — не только неограниченные интерактивные возможности новых информационных технологий, множество контактов. Ведь ни что так не делает пассивным как Интернет без ограничения, уход от реальности при посредстве лишь межперсональных контактов. Или можно привести в качестве негативного примера манипулирование внушаемыми группами аудитории в прямых радиоэфирах.

При этом подчеркнём тот факт, что пресса более, чем другие СМИ, пред­расположена к развитию мыслительной, аналитической деятельности. Но, добавим, лишь с учетом использования всех уровней развития техники: взаимодействие различных каналов СМИ, сбор информации от людей и организаций через Интернет и т.д. Как пример обратного характера мож­но привести бесплатные информационно-рекламные издания, напрочь сломавшие систему газетных предпочтений и приучившие людей к мни­мой бесплатности.

•    «Кому говорят?» — здесь мы в рамках нашей концепции привлекаем к ана­лизу понятие «доступность СМИ»: причём выделяем не только экономичес­кие аспекты, но и групповые — возрастной, тендерный, социальный, терри­ториальный, этнический. С определёнными, конечно, оговорками можно включить сюда и ролевое участие журналистов (журналист меняет профес­сию, житейские подробности политиков разного уровня и «звезд», рассказы журналистов о себе как рядовом покупателе, родителе школьника и т.д.

Важно и то, кому обращена информация от журналистов и внештатных авто­ров (не только ли абстрактным власть предержащим). Как мудро заметил как-то на семинаре в Пермской области один из редакторов, в городе или районе все всё и без нас знают, лишь хотят убедиться — насколько смел редактор или правдивы и объективны журналисты.

Не менее сущностей в данном контексте и другой вопрос — насколько информа­ция, распространяемая властью, соотносится с высказываниями общественности и вообще с реальностью. Ведь аудитория, наученная горьким опытом, сегодня не­редко откровенно смеётся над программными заявлениями в СМИ кандидатов всех уровней и их «завиральными» идеями.

•    Отвечая на вопрос «Скаким эффектом?» — необходимо подчеркнуть, что в современной практике масс-медиа сейчас меняется объем и содержание понятий «эффективность», «действенность».

Во-первых, можно предположить, что сегодня иссяк ресурс давления, передан­ный средствам массовой информации от власти. Новые экономические отношения ограничили или даже свели на нет возможности экономического давления СМИ на власть, вторжения в сферу производственной деятельности или производствен­ных отношений, что раньше было основой действенности.

Во-вторых, действенность сегодня необходимо понимать не только как резуль­тативность контактов с социальными институтами, выполнение непосредственно организаторских функций. Сам факт обмена мнениями тоже социальная ценность, так как способствует формированию и укреплению социальных общностей.

 

В-третьих, и эффективность сегодня следует рассматривать на уровне разви­тия общественного мнения, а также с учетом тенденций в современном массовом сознании.

Теперь остановимся на факторах системообразующего характера. Существует дискуссионное мнение, что журналистика сегодня — это прежде всего технологии, а не творчество. Раньше, мол, тоже творчество не было первичным, поскольку в советской журналистике во главу угла ставилась идеология. Оставим в стороне истинность-неистинность данного высказывания, но согласимся с данным тезисом в одном: там, где есть жесткая технологичность, там больше времени остается на творчество.

В по-настоящему технологичном СМИ нет жесткого плана, нет привязки к по­нятиям «количество» (а иногда и «качество») выпускаемого информационного про­дукта. Просто если ты, журналист, один раз пропустил или осветил хуже, чем конку­ренты, некую новость или не отследил, не дал квалифицированного анализа важной тенденции, с тобой, порой после первого же предупреждения, разорвут контракт.

В данном контексте важнейшим является вопрос — что мы в рамках дисципли­ны психология журналистики понимаем под профессиональной технологичностью?

Ответ на него также прямо связан с рядом новейших понятий, таких, к приме­ру, как: формат СМИ, модель издания, stile book (книга стилей), стандарты навига­ционных элементов и ряд других. Здесь же необходимо сказать о максимальном применении современных технологий сбора, хранения и использования в непо­средственной профессиональной деятельности всех видов информации.

Причём концептуальность менеджмента СМИ понимается очень просто: чем более он прозрачен, тем выше культура управления и взаимоотношений¹¹.

Трансформация институтов медиа в организации сферы бизнеса неразрывно связана изменениями качественного состава профессионалов. Что остро актуали­зирует проблему формирования и развития профессиональной культуры журна­листов. На наш взгляд, эффективно заниматься этим можно будет лишь в том слу­чае, если на должную высоту будет поднята и система (именно Система), причем не только университетского обучения будущих журналистов, но и повышения ква­лификации и переподготовки журналистских кадров.

Ведь не секрет, что наша профессия в последнее время определенным образом девальвирована многочисленными СМИ, создаваемыми под политический заказ или по прихоти хозяина, имеющего на это «лишние» деньги. А информационное пространство многих регионов можно характеризовать как разрываемое противо­речиями не только экономического характера. В связи с чем актуальнейшей явля­ется проблема формирования системы профессиональной культуры журналис­тов, имеющей конкретные составляющие.

Движущей силой развития профессионального сознания выступает постоянно воспроизводящееся противоречие между консервативным и динамичным начала­ми. Отражением этого процесса является профессиональное самосознание, кото­рое содержит устойчивые представления об определенной профессиональной, политической, социальной, психологической и нравственной идентичности членов группы (сообщества), о ее свойствах как целого. Именно в профессиональном са­мосознании выкристаллизовывается осознание общности интересов, формируют­ся и функционируют механизмы социально-психологической консолидации груп­пы и поддержания стабильности ее социального положения.

Мы полагаем, что в одном ряду с профессиональным самосознанием журналистов стоит профессиональное мировоззрение как специфический срез общего мировоззре­ния и элемент профессиональной культуры. Объектом отражения профессионально­го мировоззрения выступает не только общая или специальная, но и социальная кар­тина мира. Именно последняя обеспечивает интеграцию профессиональной группы в процессы производства материальных и духовных основ общественной жизнедея­тельности, формирует ее социальную позицию по отношению к реальности, к пер­спективам развития общества, а в конечном итоге — способствует формированию у нее специфического профессионального самосознания.

Особое место в профессиональной культуре журналиста принадлежит и про­фессиональному мышлению. Во многом обуславливаемое сегодня технологией и объективной логикой массово-коммуникационной деятельности, профессиональ­ное мышление, в свою очередь, выступает в качестве организующего начала в про­цессе становления и самоопределения журналистики и дальнейшего развития дан­ного вида профессиональной деятельности как истинно творческого.

Следовательно, в этом качестве профессиональная культура журналиста есть способ формирования и мера реализации социальных и индивидуальных сущностных сил субъектов профессиональной деятельности во благо всего общества, а не отдельных его групп, что, как мы отмечали, сегодня нередко рас­пространено.

Практически для всех СМИ характерно сегодня расслоение по уровню и каче­ству образования журналистов. Никого в провинции сегодня не удивляет, к при­меру, тот факт, что кто-то из руководителей может вообще не иметь никакого выс­шего образования. Непрофильное образование работников масс-медиа — вообще явление скорее типичное, нежели исключительное. А то, что городские и районные газеты, различных причём регионов (особенно сельские), на две трети, а то и более  укомплектованы вчерашними школьниками и пенсионерами — факт непреложный.

Бесконечная череда трансформаций СМИ привела к тому, что сегодня нередко форма их собственности является не более чем «вывеской для простака». К приме­ру, все знают, что в нашей области масс-медиа жестко делятся на «промэрские» и «прогубернаторские». Попробуй, объясни теперь наивному обывателю, что такое политика, транслируемая так называемыми государственными СМИ. Или возьмем те из них, которые принадлежат конкретным холдингам, корпорациям, предприя­тиям или частным лицам. Чью точку зрения транслируют они широкой аудито­рии, кому достается прибыль прежде всего от рекламы и дивиденды от политичес­кого пиара? А кто готовит для них кадры журналистов? Чаще всего вузы, финан­сируемые из бюджета государства. Сами субъекты массово-информационной деятельности конкретно за специалиста вузу или опосредованно в государствен­ную казну (кроме обобществленных налогов, конечно) что-то заплатили? Вопрос риторический. 

Если в связи с этим говорить о самом актуальном, на наш взгляд, сегодня — культуре в целом и журналистской в частности, то стремится она стать по-настоя­щему профессиональной не тогда, когда происходит момент ее «адаптации» к со­временным технологиям и условиям жизнедеятельности определенной группы людей, но тогда, когда профессиональная культура становится продуктивной.

Бывший редактор «Известий» Раф Шакиров определил себя в одном из ста­тусных представлений как «информационщик». Мне кажется, этим многое сказа­но. Ведь информационная интерактивность как смысловой «диалог культур» жур­налиста и аудитории находит выражение прежде всего при анализе социально-пси­хологических аспектов конкретной массово-коммуникационной деятельности. Успешно поработав как в периодической печати, так и на телевидении, а также в сфере деятельности по информационному обеспечению масс-медиа, Р. Шакиров, как нам кажется, на практике продемонстрировал, что современному журналисту не следует замыкаться (в узком смысле) в рамках типологического подхода к про­фессии, а также (в широком) — внутри четко очерченного круга собственных соци­ально-демографических или социально-психологических характеристик.

Таким образом, поскольку диалогичность является необходимым атрибутом, соб­ственно говоря, условием жизнеспособности системы массово-коммуникационного обмена информацией в обществе, необходимо уделять должное внимание данному аспекту при организации учебного процесса. Интерактивность как принцип организа­ции занятий в рамках курсов будущей профессиональной специализации студентов дает возможность сфокусировать внимание как на приемах активизации аудитории, привлечения ее к участию в данном акте, сотворчеству, так и на решении журналиста­ми, рекламистами в новых условиях задач сугубо профессионального уровня.

Контекст реализации в печатных средствах массовой информации не просто той или иной тематики, а выверенной политики издания по-настоящему актуален и должен быть востребован практикой. Очевидно, что это обстоятельство имеет самые разнообразные следствия, в том числе и политического плана¹².

Делая выводы, необходимо отметить следующее. В целом формирование новой реальности, в которой сегодня функционируют газеты России, представляет собой отнюдь не «естественный», идущий сам по себе процесс. Безусловно, что глобализа­ция и технологический прогресс интенсифицирует процессы информационного обме­на, повышает уровень диалогичности СМИ и их аудитории. Вместе с тем, вышеопи­санные противоречия заставляют говорить скорее о глобальном медиа потреблении, чем о глобальном производстве материалов средств массовой информации. Возмож­но, с экономической точки зрения это и выгодно, но никто ещё всерьёз не прогнозиро­вал последствия другого рода. А то, что они будут, сомнения не вызывает.

 

Махачкала - 2019